Впереди в полном безмолвии резко и страшно взметнулся снег. Словно танки, разбрасывая снег гусеницами, в мою сторону мчались два огромных рыцаря с выставленными вперед копьями.

Я ахнул, откуда они, рука инстинктивно дернула щитом Арианта, тут же двойной удар потряс меня с головы до пят. Я едва удержался в седле, а они, отбросив обломки копий, разом выдернули из ножей мечи.

Я снова охнул, мечи слишком уж тонкие, длинные и почти такие же прозрачные, как и мой. Я выронил рыбу в снег, пальцы моей растопыренной ладони поспешно ухватили рукоять клинка.

– Вы кто? – закричал я. – Назовитесь!

У одного из рыцарей глухо прозвучало из-под забрала:

– А то ты не знаешь…

– Да что за дурь?

Бобик сел толстой жопой в снег возле рыбы и, убедившись, что на нее никто не посягает, смотрел на схватку с великим интересом. Я крикнул, чтобы так и сидел, сам поспешно отражал удары щитом и мечом. Оба дерутся умело и отважно, я начал готовиться к серьезному удару, как вдруг один исчез, я повернулся к другому, мой клинок высек искры из его меча и рассек стальную пластину на плече.

Рыцарь охнул, мгновенно стал прозрачным. Взметнулся снег, я едва успел заметить, как передо мной появился тот, что исчезал первым.

– Магия! – закричал я обвиняюще. – Какие же вы рыцари…

В ответ раздался хохот. Я двигал щитом, принимая удары, наконец, ухитрился нанести удар мечом. Панцирь на груди рыцаря раскрылся, как створки черепахи. Он вскрикнул, начал исчезать, но уже неуверенно, я хотел поспешно добить, но возник второй и набросился с такой яростью, что я пару минут только отражал удары.

Еще трижды они становились прозрачными и пропадали из виду, но появлялись сразу же, я едва успевал парировать удары их мечей.

– Вы не рыцари! – выкрикнул я. – Вы оба трусливые шакалы!

Оба снова расхохотались почти в унисон, я вертелся в седле и рубился в обе стороны, но, похоже, они наращивают преимущество.

– Вы двое простолюдинов! – крикнул я. – Земляные черви, разбойники, ваш хозяин одел вас в краденые рыцарские доспехи!

Они продолжали надвигаться, умело нанося удары, не давая мне выскользнуть ни справа, ни слева. Один захохотал и произнес издевательски:

– Вы зря снова здесь появились, сэр Арагн!

– Какой, на фиг, Арагн? – крикнул я. – Что за двое идиотов…

– Мы знаем, – сказал второй, – кто вы…

– Кто?

– Сэр Арагн, смертельный враг нашего сюзерена…

– Ага, – крикнул я, – а что еще обо мне знаете? Один начал отвечать, но Бобик вдруг зарычал и подался вперед. Рыцарь умолк, голова его поворачивалась то в мою сторону, то в сторону Адского Пса.

Я швырнул щит в снег, тем же движением сорвал с пояса молот и швырнул в ближайшего противника. Раздался лязг, рыцаря снесло с седла, словно мячик ударом бейсбольной биты.

Второй проводил остолбенелым взглядом напарника. Тот с металлическим грохотом ударился о дерево и сполз по стволу в снег грудой железа.

Я поймал молот и метнул во второго. Рыцарь уже начал исчезать, стал совсем прозрачным, но лязг и грохот доказали, что исчезновение было лишь оптическим обманом. И второго с грохотом вмазало в дерево, только подальше, в снегу стал видим полностью.

Бобик в один прыжок оказался над ним. Нос, как чувствительный сканер, дважды прошел над смятым, как картонная коробка, панцирем. Ноздри пару раз дернулись, я с удивлением увидел, как он злобно оскалил зубы. Ноги дрожали, когда соскочил в снег. Бобик оглянулся с таким видом, словно докладывал: оба уже точно пить бросили.

– Хорошо, – сказал я. – Ты что-то почуял? Бобик поморщился, чихнул.

– Понятно, – сказал я, – он начал было колдовать? Ты молодец, мой щеночек… Но ты бегай, бегай! А то и морда толстая, и задница между деревьями застревает…

Он фыркнул, еще раз внимательно обнюхал обоих, запоминая, и в самом деле понесся расширяющимися кругами. Я переводил взгляд с одного на другого, снег под ними кричаще красный в остальном стерильно-белом мире с запорошенными снегом серыми стволами сосен.

Оба просто громадные, потому и не справился с ходу. Доспехи из незнакомого металла, лезвие моего меча простые доспехи рассекает с легкостью, а здесь словно просто острой сталью рубил железо.

Ярко-красный снег под убитыми уже оседает, кровь горячая, так что это люди, чем бы ни показались вначале. Я разжал быстро остывающие пальцы у первого и вынул меч. Тоже странный, слишком изящный, словно парадный, но я видел, какие глубокие зарубки оставались на моем щите.

Зайчик подошел, разбрасывая снег, и тихо сопел над ухом. Я обшарил рыцарей сверху донизу, у обоих в поясах золотые монеты, хотелось бы побольше, необычная чеканка, ни разу такие не попадались даже в кладах.

– Странно, – сказал я прерывистым голосом, перевел дыхание, сказал уже обычным тоном: – Да ладно, мы сами… странные! Жаль, доспехи в лепешку, от такого дропа не отказываются…

Зайчик осторожно понюхал меч в моей руке.

– Что-то знакомое? – спросил я с надеждой. – Ладно, это заберем. Я запасливый. Потом разберемся.

Ножны снял вместе с поясами, аккуратно вложил мечи, подобрал щит, Зайчик выждал терпеливо, пока все упакую и взберусь в седло. Спохватившись, я слез и отыскал брошенную в снег рыбину, иначе Бобик перестанет мне доверять за такое предательство.

Все упаковав, я снова полез в седло. Бобик примчался с вопросом в глазах.

– Да едем, едем, – ответил я, но он метнулся к тому месту, где раньше лежала рыбина и проверил, не закопал ли я поглубже в снег.

– Свинья ты, – сказал я сердито, – а не собака. Сюзерену верить нужно беззаветно!

Дальше пошли великанские сосны, ветви только на вершине, Зайчик все ускорял бег, и мы понеслись между гигантскими колоннами, словно вихрь, вздымая за собой снежные облака.

Еще два-три часа стремительной скачки, больше похожей на полет крылатой ракеты, что умеет над самой землей, впереди за дальними деревьями блеснул яркий свет. Великанские колонны исчезли, мы разом выметнулись на сверкающий простор.

Под ярким солнцем снег горит, как миллиарды бенгальских огней. Я щурился, пригибался, а по бокам снежные валы отодвинулись, опали. Я с изумлением убедился, что копыта стучат по утоптанному до твердости льда снегу, а ликующий Бобик скачет впереди, от избытка сил подпрыгивая высоко в воздух.

Зайчик мчится с пугающим грохотом копыт, Бобик оглядывался изредка, чтобы не пропустить нас вперед. Красный язык блещет, как багровый закатный луч. Дорога, не слишком широкая, однако настоящая, прочищенная. Впереди появилась и начала быстро приближаться высокая каменная стена. Ворота распахнуты, возницы везут на санях как аккуратно уложенные связки поленьев, так и целые стволы очищенных от веток деревьев. На телегах, понятно, тащить куда тяжелее, так что лес стараются заготавливать зимой.