class="p1">В промежутках между ливнями ветерок со стороны ручья распугивал насекомых и поддерживал в кабинете прохладу. Сэндс коротал вечера, укутавшись в шанжановый халат доктора, обследовал его библиотеку в восемьсот с чем-то франкоязычных заголовков и поначалу почти не отваживался высунуть носа за пределы усадьбы.

Занимал он себя ещё и приведением в трёхмерное состояние сложенных картонных коробок. Также Хао привёз свёрток гуммированной бумажной ленты, превратившийся под воздействием погодных условий в монолитное колесо – слипшееся и совершенно бесполезное. Со времён Марко Поло, думал Сэндс, здешний климат одерживал верх над западной цивилизацией.

Он послал господина Тхо в деревенскую лавку за бечёвкой, а госпоже Зю сказал, что отправляется на чай к местному священнику.

Маленький домик, в котором жил père[70] Патрис, лежал в ста метрах от главной улицы, в конце дорожки из ободранных досок, которыми были вымощены лужи.

Père Патрис часто колесил по уезду, и Сэндс проводил с ним не так уж много времени. Сэндс не стал признаваться ему в своём католичестве. Да, в общем-то, и не собирался «Возможно, – думал он, – я устал от своей веры. Не из-за того, что она не выдержала испытаний и сломалась, как у Кэти. Лишь потому, что она улетучилась, так и не реализовавшись без духовных упражнений. А вот и церквушка, открытая всем ветрам, лист жестяной кровли на деревянных шестах, стоящих на бетонной плите, – неужто это здесь разыгрывается мистерия о спасении души?» Сэндс разыскал самого священника – крохотного, не старого ещё человечка, копошащегося в крохотном садике. У père Патриса было круглое, обезьянье личико. Маленький носик, состоящий почти из одних ноздрей. Огромные рептильные глаза. Он выглядел не то что экзотично – он казался гуманоидом из далёкого космоса. Священник принёс гостю горячего чая в стакане для воды. Они сели в саду на влажных деревянных скамейках, а с высоких пуансеттий падали капли недавнего дождя. Сэндс попробовал заговорить по-вьетнамски.

– У вас хорошее произношение, – сказал молодой человек и ещё с полминуты болтал что-то нечленораздельное – Шкип уже успел попрактиковаться во вьетнамском с обоими слугами на вилле и счёл себя безнадёжной фонетической бездарностью.

– Прошу прощения. Я не понимаю. Не могли бы вы, пожалуйста, говорить помедленнее?

– Буду говорить помедленнее. Извините.

Между ними повисла тишина.

– Будьте так любезны, повторите, что вы сказали.

– Да, конечно. Я сказал, что у вас хорошо пойдёт здесь работа.

– По-моему, она уже неплохо идёт, спасибо.

– Значит, вы из Канадского экуменического совета.

– Да.

– Это проект по переводу Библии.

– У нас много проектов. Это только один из них.

– А вы один из переводчиков, господин Бене?

– Я стараюсь повысить свой уровень вьетнамского. Возможно, как-нибудь потом я и смогу помочь с переводом.

– Давайте поговорим по-английски, – перешёл священник на английский.

– Как вам угодно.

Père Патрис спросил:

– Мне выслушать вашу исповедь?

– Нет.

– Слава Богу! Вы ведь не католик?

– Адвентист седьмого дня.

– Ничего не знаю об адвентистах.

– Это протестантская конфессия.

– Ну конечно. Господу нет дела до того, протестант вы или католик. Господь и сам не католик.

– Никогда об этом не задумывался.

– Что для Господа эта вселенная? Спектакль? Сон? Может быть, кошмар?

Священник улыбался, однако выглядел сердитым.

– Это серьёзный вопрос. Думаю, можно считать его тайной бытия.

– Я сейчас читаю одну пречудеснейшую книгу.

Шкип ждал, пока тот закончит, но священник ничего больше не сказал о книге.

– Я познакомился с господином полковником Сэндсом – здесь, на вашей вилле. Он ваш друг? Ваш коллега?

– Это мой дядя. И друг, да.

– Полковник меня восхищает. Я его не понимаю. Но вряд ли нам стоит о нём говорить, как вы считаете?

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Думаю, нам стоит этим и ограничиться.

Сэндс решил, что священник – человек тактичный, но неспособный внятно излагать свои мысли на английском языке.

– Не могли бы вы помочь мне собирать в этой местности народные сказания? – спросил он у священника.

– Народные сказания? Может, сказки?

– Да. Это хобби, для себя интересуюсь. Без связи со своей работой.

– Без связи с вашей работой над Библией?

– Ну да, конечно, это помогает мне как переводчику. Помогает понять язык мифа.

– Не хотите ли вы сказать, что Библия – это миф?

– Вовсе нет. Я говорю, что она написана на языке мифа.

– Конечно. Непременно. Я могу вам помочь. Может быть, вас и песни интересуют?

– Песни? Да, разумеется.

– Тогда я спою вам одну вьетнамскую песню, – сказал священник.

Он вгляделся Шкипу в глаза. Черты его лица прояснились. Взгляд сделался серьёзным. Почти минуту он пел – довольно красиво, ясным, сильным голосом, без капли смущения, самозабвенно. Мелодия звучала на высоких тонах и навевала какое-то щемящее чувство.

– Вы поняли песню?

Шкип хранил молчание.

– Нет? Три года он служит солдатом на дальнем рубеже, далеко от родной деревни. Ему очень одиноко, и целыми днями он усердно трудится – рубит бамбук. У него болит всё тело. Питается он только побегами бамбука и кое-какими фруктами, и его единственный друг – тоже бамбук. И вот он видит в пруду рыбку – та плавает сама по себе, тоже без друзей. По-моему, вот так же и мы – господин Бене и père Патрис. Вы так не думаете? Я вдали от родного дома в деревне, а вы вдали от родной Канады.

Больше он не сказал ничего.

– На этом песня кончается?

– Да, конец. Он видит, как рыбка плавает в одиночестве.

– По-моему, в вас, сэр, есть капля ирландской крови.

– Почему?

– Ирландцы любят петь.

– Иногда здесь устраивают песенные состязания, и я занимаю на них очень хорошие места. Это у меня тоже хобби, как и у вас. В нашем уезде каждый человек должен уметь петь. Песнями мы задабриваем демонов.

– Правда?

– Правда, господин Бене, здесь водятся демоны.

– Ясно.

– Если совершите какой-нибудь непочтительный поступок, например, справите нужду в лесу, они сыграют над вами злую шутку. На вас, например, рухнет дерево, или упадёт большая ветка и ударит вас по голове, или же вы свалитесь в расщелину и сломаете себе какую-нибудь кость. Наверно, таким шокирующим образом и можно узнать, что в лесу есть духи.

Шкип сказал:

– Да уж, случись со мной что-то подобное, вот это был бы шок.

– У нас в уезде занимаются медициной несколько китайских знахарей. Вот они-то знают об этих духах. Как-нибудь свожу вас в лавку. Хотите? У них там полно удивительных вещей. В баночках и небольших шкатулочках знахарь держит практически все органы тигра. Если он растолчёт в порошок его кости и скормит их собаке, то собака становится свирепой