— Джеймс молча смотрел на письмо. Затем медленно опустился на стул.

Дорогая моя дочь!

Я посетил еще один званый обед. Кажется, этим обязательным встречам не будет конца. Ну да ладно. Такова участь политика, и с этим ничего не поделаешь. Как

бы мне хотелось, дорогая моя, быть сегодня с тобой!

Твоя мачеха — приятная женщина, но у нее нет того задора молодости, который ты всегда привносила в нашу жизнь. Когда возникают неловкие моменты, она умеет их сглаживать, но не до конца. А у тебя это всегда получалось с блеском. Я вспоминаю, как много раз твой смех заставлял всех нас позабыть о наших заботах.

Надеюсь, находясь в Кенхерсте, ты не разучилась смеяться. Мистер Дуайер сообщает мне, что ты чувствуешь себя лучше и могла бы вполне общаться с посетителями. Я не понимаю твоего нежелания встречаться с родными людьми. Мы с мачехой очень хотели бы тебя увидеть, если ты примешь такое решение.

Писать особенно не о чем. Обед выдался скучный, если не считать небольшой шумихи, которую устроил твой неожиданно появившийся брат. Он привел с собой танцовщицу из театра. Этой девушке очень понравились крокеты. Я опасался, что Гладстон будет недоволен. Надо было такое предвидеть. Иногда мне представляется, что Джеймс способен даже самого дьявола завлечь в свою компанию. С жалостью думаю о своих друзьях-консерваторах, ведь им придется иметь дело с Джеймсом, когда он унаследует мой титул.

Стелла, если ты все еще не видишь, ради чего тебе стоило бы выздоравливать, пожалуйста, подумай о нем. Печально, но на Джеймса не действуют никакие доводы, и я практически оставил все попытки убедить его. Он не может простить меня за то, что я допустил такую перемену в твоей судьбе. Любое мое слово он воспринимает с каким-то враждебным скептицизмом. Боюсь, что он не образумится, пока ты вновь не будешь с нами вместе.

Твой любящий отец Морленд.

Листок бумаги дрожал в его руке. Как странно! Джеймс вдруг осознал, что он качает головой из стороны в сторону.

— Он знает, что я хочу здесь остаться, — прошептала Стелла. — До тех пор пока не успокоится моя душа, мне будет безопаснее пожить подальше от людей.

— Я не могу это принять.

— Конечно, не можешь. А отец, в отличие от тебя, способен уважать мои желания.

Джеймсу вдруг стало больно, словно он получил пощечину.

— Понятно, ты выбрала самое трогательное письмо из всей пачки. Думаю, в остальных совсем другое настроение.

— Господи, Джеймс! — Стелла отложила в сторону спицы и протянула руку: — Отдай мне письмо. Я даже не знаю, какое именно дала тебе. Я вытащила его наугад.

Листок бумаги, смятый рукой Джеймса, издал противный хруст.

— Уверен, он готов писать тебе целые поэмы, пока ты здесь надежно заперта под замком. Но со мной ему приходится иметь дело напрямую. — Он швырнул письмо на пол. — И, как бы это ни огорчало его, я никуда не исчезну с его глаз.

— Перестань мучить отца, — резко бросила Стелла. — А мне позволь жить дальше, как я хочу.

— Жить? Ты называешь это жизнью? — Четыре долгих года его сжигал изнутри огонь обиды. Он пытался с ним бороться, терпел его и лишь иногда забывал ненадолго. Но потушить этот мучительный огонь Джеймс был не в состоянии. И вот теперь пламя вспыхнуло с такой неистовой силой, что он не мог ничего поделать с собой. — Имеешь ли ты хотя бы какое-то понятие, как я жил все это время? Чем занимался, о чем думал бессонными ночами, воображая, где ты, что с тобой, А ты, значит, отсиживалась тут, исследуя фибры своей души, и даже не побеспокоилась, чтобы всего-то написать письмо мне! А знаешь ли ты, как сильно я страдал из-за тебя?

Она взяла брата обеими руками за лицо и стиснула до боли.

— Успокойся, Джеймс. Боже мой, конечно, я сожалею, что ты так сильно горевал! Но что я должна сказать такого, чтобы убедить тебя не переживать из-за моей судьбы? Ну да, я должна была тогда послушаться тебя, уехать с тобой, когда ты предлагал увезти меня! — Стелла заморгала, и из глаза у нее выкатилась одинокая слеза. — Но расплатой за мои неудачи не должны становиться твои переживания. Убиваться из-за случившегося должна только я одна! Так что позволь мне самой разбираться со всем этим!

Голубые глаза сестры несколько мгновений в упор смотрели на Джеймса, затем она убрала руки от его лица. В следующую секунду Стелла обняла его и прижалась лбом к его плечу.

Джеймс судорожно вздохнул. Затем он неуверенно положил руки на спину сестры. Ее тело сотрясалось от рыданий. Вначале Джеймс чувствовал горькое отчаяние, но постепенно сестра успокоилась. Тогда он крепче сжал Стеллу в объятиях и пробормотал хриплым голосом:

— Я люблю тебя.

— А я никогда в этом не сомневалась, — прошептала Стелла, уткнувшись ему в грудь.

После того как отец отправился на встречу с Эшмором, Лидия поняла, что она совершила ужасную ошибку. Эшмор был в курсе ее отношений с Джеймсом. А вдруг он что-нибудь расскажет папе? Лидия была не уверена, как на это отреагировал бы отец. Она вспомнила сцену недавнего гнева отца. Не станет ли он предпринимать какие-либо опрометчивые действия?

Лидия снова вернулась в гостиную. Софи и Антония уехали за покупками: они готовили свадебное приданое для Антонии. Теперь этими приготовлениями можно было заниматься со всей серьезностью и уверенностью.

Для поездки за покупками сестры взяли легкий экипаж. Лидия схватила накидку и вышла из дома. Внезапно из стоявшей поблизости кареты проворно выбрался какой-то человек, и она вздрогнула от испуга. Ужасное предчувствие тисками стиснуло ей горло.

— Мисс Бойс, — обратился к ней незнакомец. — Лорд Санберн велел мне всюду следовать за вами, куда бы вы ни пошли.

Замечательно! Он не приехал за ней сам, однако послал своего человека.

— Очень хорошо, — ответила Лидия. — Можете сопровождать меня, если угодно.

Она быстрым шагом прошла по извилистым улочкам района Белгравия. Чтобы добраться до дома Эшмора, Лидии понадобилось не более получаса. Человек Санберна остался позади, когда она подошла к парадной двери. Лидия с трепетным волнением позвонила. Дверь немедленно отворилась.

— Мне нужно увидеть графа, — сообщила она.

Швейцар скептическим взглядом окинул ее с ног до головы. И тут Лидия поняла, что в спешке забыла надеть шляпку и перчатки. Для большей убедительности она распахнула накидку и приспустила ее с плеч. Увидев изящное платье, слуга сразу изменился в лице.

— Граф Эшмор сейчас занят. Вам стоит прийти позже, мисс.

— Мне известно, что у него сейчас мистер Бойс. Это мой отец.

— Извините, мне не сообщили, что вы должны прийти. Пожалуйста, обождите.

Лидия застыла в неподвижности, пока швейцар поднимался наверх. Затем, повинуясь внезапному решению, отправилась следом за ним.