Он сам загнал себя в ужасную ловушку и до сих пор, два года спустя, из нее не выкарабкался. А Дияра… Дияра не изменилась. Он дал ей ведущую партию и даже закрыл глаза на их общее грустное прошлое, запретив о нем упоминать, чтобы не бередить старые раны. Но ей оказалось этого мало. Он ведь не был хореографом из Ковент-Гарден, не сюсюкался с ней, а когда-то не согласился на длительные отношения, на которые Дияра неоднократно намекала. Все его новые усилия снова оказались выброшены в тот самый бездонный колодец. Мало, мало, мало, мало! Ей всегда было мало. Она собиралась свинтить в Ковент-Гарден, оставив его с носом перед премьерой.

– Поль, ты вообще слушаешь? – возмутился Ивольский.

Кифер не только не слушал, он уже ничего не видел. Зрение застлало алой дымкой бешенства.

Кифер – 01.2018

У нее были очень красивые ноги. Ровные, с рельефными высокими икрами. Это первое, на что Кифер обратил внимание в Дияре Огневой.

Это знание пришло не само. Просто стоило ему подумать о том, что проще всего стирает границы физическая близость, как сами собой начали замечаться те или иные вещи. Заставляя оценивать. Ноги, изгиб шеи под тяжелым пучком волос, высокая, неожиданно полная грудь. Она не походила на классическую балерину. Как руководитель Кифер не мог в ней одобрить очень многое, но с некоторых пор он думал об этой девчонке не как руководитель. Чем больше Поль старался от этого абстрагироваться, тем сильнее затягивало.

Заставляя раздеться для взвешивания в кабинете врача, он хотел увидеть Дияру без одежды. Чтобы избавиться от слишком мужских мыслей об этой девочке. Интернет пестрел фотографиями анорексичек с торчащими костями… и лучше бы Огневой оказаться такой же. Кифер привык спать с тонкими балеринами, но это – слишком. Однако логика подсказывала, что ничего такого он не увидит. Когда Дияра снимала с себя разогревающую одежду, позволяя прикрыться лишь балетной пачкой, Поль ее рассматривал. И каждый раз убеждался, что на живой скелет она не похожа. Плотный каркас тренированных мышц вкупе с от природы хорошей фигурой делал Дияру приятной глазу даже при наличии страшной болезни. Оттого Полю все время казалось, что проблема преувеличена.

Кроме того, взвешивание давало Дияре повод для кокетства. Если она хотя бы позволила себе мысль о сближении с Кифером, у нее была отличная возможность это показать. Но вместо этого она разревелась. И Поль почувствовал себя дважды скотиной.

Дияра Огнева была эмоционально незрелой даже на фоне сверстниц. И связываться с ней было опасным занятием, даже если исключить повышенное внимание Беспалова, способного добавить проблем им обоим. Еще она была очевидно неопытна. Кифер считал, что значение женской непорочности непозволительно переоценено. Эта жертвенность была совершенно ни к чему. Он никогда не стремился получать удовольствие через чужую боль. То, что он понимал причины, по которым природа так все устроила, вовсе не значило, что он с ней согласен. Это установление эмоциональной связи через доверие к первому мужчине отталкивало Поля.

Нужно было найти другой способ раскрепостить эту девочку. Или снять с партии. Но едва стоило увидеть девчонку на сцене, как все они блекли. Кифер ждал спектаклей «Спящей красавицы», каждый раз силясь найти к чему придраться. И придирок было множество, но ни одной, перевешивающей восторг. Кифер любил эти балеты. Смотреть на сцене на Дияру Огневу было так приятно, что это вызывало своего рода зависимость. Ему даже снилось, что именно она танцует «Эсмеральду». Сон-наваждение.

Савельев много потешался над бесплодными попытками бывшего ученика сработаться с тяжелой девочкой. Стоило ей испытать сильные эмоции, как ее буквально забивало ими вглубь, в какую-то неведомую капсулу железного самоконтроля. И наружу уже ничего не пробивалось. Никаких эмоций. Исполнение блекло, теряло все краски. И вся беда в том, что Кифер был самой сильной эмоцией Дияры. Яркой и стыдной. Без шансов.

Поль думал о своей будущей Эсмеральде постоянно. Он разговаривал с ее психотерапевтом: равнодушным врачом средних лет, нанятым по принципу максимальной экономии театрального бюджета. Его наняли для очистки совести, и не более. Ничего, кроме глухого раздражения, эта встреча не принесла. Беспалов, очевидно, старался уничтожить не болезнь Дияры, а разговоры о ней. Поняв это, Поль поклялся, что не позволит этому ублюдку приблизиться к девчонке. И это все копилось в голове Кифера, как газ в помещении с закрытыми окнами. Не хватало искры.

Он ехал по проспекту в обеденный перерыв, когда вдруг взглядом зацепился за стройные девичьи ноги. Красивые ноги, вокруг которых крутились все мысли долгие недели. Она. В каком-то не по сезону легкомысленном пальто плелась по обочине, низко повесив голову. На каблуках. И как будто потерявшаяся в этой чуждой ей одежде. Никогда Поль не видел, чтобы она так одевалась. Что-то было не так.

Что, черт возьми, происходит? Почему она тут во внеурочное время?

В знаки свыше Кифер не верил, но тут как будто звезды сошлись. Он сбросил скорость, тормозя весь поток, и распахнул дверцу.

***

В машину она села, даже настаивать не пришлось.

Кифер уставился в стекло и задумчиво побарабанил пальцами по рулю. Он правда собирался это сделать? Воспользоваться ее слабостью, сыграть на неопытности… Перед глазами встал тот самый сон, где она на сцене, в его постановке. И чертовски хороша. Видимо, да, собирался. Цинично.

С другой стороны, это не ей надо бояться. Все девочки проходят через это однажды. Он, Поль, определенно не собирается причинять ей лишний дискомфорт. Бояться надо ему. Человеку, который никогда не нуждался в чужих чувствах. Они всегда приносили только проблемы. Начиная с его матери.

– Ревем? – спросил он, чтобы завязать разговор. Было совершенно очевидно, что так и есть.

– Нет, – ответила она «в нос».

– Неужели из-за меня? – припомнил он тот самый недавний визит к доктору. У нее точно так же дрожали губы и ресницы.

– Что? Нет, – искренне удивилась Дияра.

Кифер бросил на нее короткий взгляд и отвернулся к окну. Не похоже, что тот инцидент сильно ее зацепил. И к лучшему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Тогда зачем врать?

– Не хочу об этом говорить.

Нервно, дрожащими руками она вытянула из сумочки салфетки и стала приводить себя в порядок. Краснела, зная, что он наблюдает. И он наблюдал. Краем глаза. Он не страдал от одиночества ночами и не мечтал о Дияре Огневой, но теперь, едва глянув на приподнявшийся подол ее платья, осознал, что с его стороны жертвы нет. Возможно, он давно этого подсознательно хотел и именно потому рассматривал Дияру под микроскопом. Но все это больше не имело значения, потому что Поль терпеть не мог менять решения. Потому они всегда давались ему сложно.