– Мы – не демоны, – гневно сказал Савериан, глядя на огромного воина так, словно перед ним червяк. – Мы – фехды, и для вас мы – как боги среди людей. Выживание вашего народа зависит от нашей снисходительности.

Как ни могуч был Карн, он внезапно показался неуверенным в себе, и Коул ощутил странное чувство стыда: ни у кого здесь не доставало мужества противостоять этому грозному генералу.

«Вы не знаете, через что я прошел», – захотелось крикнуть ему. Он убивал лордов-магов, выживал в невообразимо адских местах. Как смеет этот беловолосый генерал обращаться с ним настолько пренебрежительно!

Брат Мелиссан смотрел на него с таким выражением, будто его что-то забавляло.

– В чем дело? – задал требовательный и, возможно, неблагоразумный вопрос Коул.

– Даварус Коул. Ты все еще должен мне лютню.

– Я должен тебе что? – И туг его как обухом по голове ударило. – Ты Айзек! – сказал он, чувствуя себе глупцом. – Я подумал, что ты кажешься мне знакомым.

– Моя сестра говорит, когда вы сражались, ты почти загнал ее в угол, а ведь даже среди нас немногие могут сравниться с ней во владении мечом. Я бы сказал, что поражен, но ваша раса всегда быстро менялась, в мгновение ока становясь чем-то другим. Я вижу, кое-что в тебе по-прежнему неизменно, но теперь ты стал… внушительным.

Внушительным. Какую бы неприязнь не испытывал Коул к Айзеку, Даварусу пришлось признать, что в словах Исчезнувшего был смысл.

– Я изменился, – сказал он.

Внезапно осмелев, он озвучил вопрос, который не давал ему покоя с тех пор, как Мелиссан принесла Белой Госпоже предложение принца Обрахима о временном перемирии.

– Где Саша? Вы взяли ее в заложники при сражении в гавани. Если вы причинили ей вред…

Генерал Савериан сделал огромный шаг вперед, и внезапно беловолосый командующий оказался над Коулом. Парень с трудом сглотнул, вся бравада слетела с него мгновенно.

– Ты – не король, не вождь и не чародей, – рявкнул генерал. – Ты – мальчишка. Ребенок даже среди своей недолговечной расы. Ты не будешь предъявлять нам требования и не будешь нам угрожать.

Командующий Исчезнувших, казалось, что-то заметил. Протянув руку, он схватил золотой ключ, висевший на шее у Коула.

– Что это? Отдай мне.

Савериан дернул ключ, и цепь порвалась.

Даварус беспомощно глядел, как длинные пальцы Савериана поднесли золотой ключ к лицу, чтобы рассмотреть его. Глаза генерала округлились, когда он опознал предмет, а затем сощурились от ярости.

– Это ключ, который приводит в действие гхолама, – прорычал он. – Оружие бога пришло сюда в поисках его. Я был вынужден подвергнуть его Расплате.

– Ключ, который приводит в действие гхолама? Ты уверен, Савериан? – спросил принц Обрахим.

– Когда речь идет о возможных угрозах для нашего народа, брат, я всегда уверен, – заявил Савериан. – Этот человек ответственен за смерти на нашем аванпосте в холмах Демонических Огней. За утрату Ним.

– Не только на аванпосте, – добавила Мелиссам с яростью. – Он также убил Юстиниана на причале.

– Наша кузина умерла, выполняя служебный долг, – начал Айзек, стараясь внести спокойствие, но Савериан уже извлек прозрачный меч.

– Я прикончу тебя сейчас, – заявил он.

Слова прозвучали так убедительно, что Коул отпрянул назад, и его охватил ужас.

Он попытался взяться за Проклятие Мага, но обнаружил, что руки так трясутся, что не могут удержать эфес кинжала. Аура Савериана, словно тиски, выдавливала из него все мужество.

– Оставь его в покое! – крикнула женщина.

Ее голос донесся из летающей машины.

Он слегка дрожал, но тем не менее он был хорошо знаком Коулу, и оттого охватившая его паника ослабла. Подняв глаза на чудесный реликт Исчезнувших, он увидел ее, стоявшую в дверном проеме. Лицо девушки по-прежнему имело сероватый оттенок, а вместо волос был всего лишь темный ежик, но она выглядела значительно лучше, чем когда он оставил ее без сознания у Деркина в Телассе.

– Саша! – воскликнул он.

Савериан перевел взгляд с Коула на Сашу.

– Тебе не разрешали покидать «Искатель»! – рявкнул он.

Саша вздрогнула, но не сошла с места.

– Обрахим дал слово, – сказала она. – Он обещал, что никому не причинят вреда.

– Вы нарушили перемирие. Оно больше не действительно.

– Сэр, – начал Айзек, но генерал уже пошел огромными шагами к Саше, подняв наплечную пушку.

– Ты смеешь выражать несогласие с моим правосудием после того, что сделал этот жалкий человечишка? – прогремел он, направляя на Коула свое смертоносное оружие. – Я был древним, когда самые высокие деревья были еще побегами. Я шагал по этой земле во времена драконов, великанов и существ хуже их, и я победил их всех. Ты знаешь, кто я такой?

– Дрянь, – послышался резкий голос – словно раскрылась рваная рана.

Внезапно путь Савериану преградил Джерек с топорами в руках.

Генерал Исчезнувших застыл на месте, не веря глазам. Затем его лицо исказила такая жуткая ярость, что Коулу пришлось сделать над собой усилие, дабы не рвануть оттуда. Казалось невероятным, что какой-то смертный может смело глядеть в лицо разъяренному генералу и не рассыпаться в песок.

Однако Джерек был, наверное, сделан из стали.

Савериан и Волк смотрели друг на друга бесконечно долго. Ни покрытый шрамами от ожогов горец, ни огромный командующий не моргали. Ни когда Бродар Кейн подошел и встал рядом с Джереком, с двуручным мечом в руках. Ни когда Обрахим присоединился к Савериану, подняв скипетр с блистающим бриллиантом.

– Брат.

Голос принца Обрахима был подобен прохладному дождю в горячий летний день. Спокойствие снизошло на поляну. Даже Савериан чуточку расслабился.

– Я дал им слово, – напомнил принц. – Мы не нарушаем обещаний. Мы не позволяем эмоциям управлять нами. Таковы принципы, по которым мы живем с тех пор, как Пилигримы спасли нас от крушения Прежних Времен. И мы следуем им, чего бы это ни стоило, либо рискуем повторить ошибки прошлого.

Савериан поморщился. Затем вложил в ножны меч.

– Ты даешь мудрый совет, как всегда, брат, – сказал он сквозь по-прежнему стиснутые зубы.

Обрахим поднял громадный скипетр.

– Больше не будет разногласий, – провозгласил он.

Принц указал на чудесное воздушное судно, которое Савериан назвал «Искателем».

– Присоединяйтесь ко мне на борту, – произнес он. – Я расскажу вам о причине, заставившей меня объявить перемирие. Я хочу поговорить о Безымянном.

Сделав глубокий вдох, Саша постаралась успокоить издерганные нервы. Уже не впервые за последнее время она подумала, что вот-вот умрет.