— Слишком рано делать выводы, — прокомментировал Бэнкрофт и отсалютовал напитком. — За ваше здоровье.

— Задавай свои вопросы, — произнесла миссис Харнфорт, глядя вдаль на просыпающийся город. Даже в такой ранний час на главной эстакаде Манчестера машины ехали плотным потоком, а во многих окнах многоэтажных домов уже горел свет. — Я знаю, что у тебя их накопилось немало.

— Как любезно с вашей стороны позволить сделать вид, что я хоть что-то контролирую. Вы мне солгали.

— Вовсе нет.

— Сокрытие истины — это то же самое, что обман, и вам это прекрасно известно. Я не имел ни малейшего представления о том, во что вы заставили меня ввязаться.

— А ты бы поверил мне, если бы я сразу все рассказала? — спросила миссис Харнфорт, оборачиваясь, чтобы взглянуть в глаза собеседнику.

— Это не имеет значения.

— О нет, Винсент, как раз наоборот! Если бы я поведала тебе обо всем, ты бы лишь скептически фыркнул. Тебе всегда требовалось увидеть все собственными глазами, чтобы поверить. Людям с подобным складом ума необходимо самим докопаться до истины или хотя бы ее части, в противном случае вы не способны принять ее.

— Вы заставили меня согласиться на работу здесь, не раскрыв всех обстоятельств, — обвиняющим тоном заявил Бэнкрофт и ткнул указательным пальцем в сторону владелицы газеты.

— Пожалуй, в этом ты прав, — после секундного размышления кивнула она. — Я бы принесла извинения, но, полагаю, мы оба знаем, что они были бы неискренними. Мне пришлось так поступить, и я сделала бы это еще раз, даже не задумываясь.

— Да уж, — ехидно прокомментировал Бэнкрофт, бросив на миссис Харнфорт испепеляющий взгляд, и одним глотком осушил стакан виски.

— Ты вправе злиться, дорогой Винсент, однако прошу не забывать, в каком состоянии ты находился, когда я тебя нашла. Ты оказался на самом дне и пытался зарыться еще глубже. Если бы не я, то ты был бы уже мертв.

— Есть вещи и похуже смерти.

— Однажды мы обязательно обсудим это заявление, — пообещала миссис Харнфорт, смерив подчиненного долгим тяжелым взглядом, который тот не сумел выдержать и отвел глаза. — Но не сегодня. Пока же прими как данность, что я солгала ради твоего и всеобщего блага, — последнюю фразу Бэнкрофт встретил безрадостным смешком. — Можешь не верить, Винсент, однако, приведя тебя сюда, в самый центр теорий заговоров, новостей о монстрах и будоражащих воображение идей, я знала, что в какой-то момент истина постучится в твой разум, по-прежнему бритвенно-острый и пытливый, несмотря на попытки залить его алкоголем до беспамятства. Знала, что ты сумеешь разглядеть правду, если тебе представится такой шанс.

— Погиб парень! Совсем еще мальчишка! Он погнался за опасной историей и умер. Только потому, что я не знал всей истины. И это ваша вина!

— Мне так не кажется, — медленно покачала головой миссис Харнфорт, — однако, если говорить начистоту, не исключено, что ты прав. Мое положение… — Она снова отвернулась и уставилась на горизонт. — Я немало повидала на свете и несу ответственность за многие деяния… Не могу отрицать, что мои руки обагрены кровью… Вероятно, бедного Саймона следует добавить в этот список. Не мне судить. И все же я искренне считаю перемирие благом для обеих сторон и посвятила жизнь тому, чтобы обеспечить соблюдение Соглашения. Конечно, мой рассказ остался неполным. Не все довольны принятыми условиями. Они изначально не были идеальными, и напряженность существует как со стороны народца, так и со стороны бессмертных. Мы все знаем историю про скорпиона, который плыл на спине черепахи. Временами задача поддержания мира кажется невозможной, но кто-то должен этим заниматься.

— Слава миротворцам, — насмешливо прокомментировал Бэнкрофт и три раза хлопнул в ладоши.

— Как я и сказала, Винсент, у меня очень мало времени, — на секунду спокойствие миссис Харнфорт испарилось, и в ее глазах вспыхнул гнев. — Нужно успеть посетить очень много мест, поэтому я была бы крайне признательна, если бы ты обошелся без драматических жестов и задал наконец свои вопросы.

Бэнкрофт потянулся к бутылке виски и обнаружил, что она уже почти пуста. Миссис Харнфорт нетерпеливо дернула двумя пальцами. Емкость скользнула прочь и оказалась вне зоны досягаемости мужчины. Он проследил за упорхнувшим алкоголем.

— Ну, на один вопрос вы уже ответили.

— Кстати, я вспомнила одну вещь, которую следовало сообщить, — проговорила миссис Харнфорт. Бутылка замерла под окном, которое вело на крышу. — Тот мужчина с заднего плана фотографии… Кажется, ты сказал, что при вашей личной встрече он пытался тебя загипнотизировать, вращая какой-то предмет?

— Да, — кивнул Бэнкрофт. — Наверное, думал, что блестящая подвеска на цепочке меня отвлечет.

— Не совсем, — пожала плечами собеседница. — Он пытался тебя зачаровать, как мы это называем. То есть захватить контроль над сознанием.

— Понятно, — протянул Бэнкрофт. — А спас меня от этой незавидной участи мой бритвенно-острый разум?

— Отнюдь. Спас тебя ключ, который сейчас находится в твоем кармане.

— Этот? — осведомился Бэнкрофт, выуживая потемневший от времени бронзовый ключ от входной двери в церковь.

— Именно он, — кивнула миссис Харнфорт. — Этот предмет — так называемый тотем. Причем очень могущественный. Как и все ключи. Любой, кто имеет такой при себе, защищен от магического вмешательства. В большинстве случаев.

— Если меня охраняет от ваших фокусов-покусов такой сильный предмет, то как тогда… — Он махнул в сторону безвременно отбывшей бутылки виски.

— Ключ защищает только тебя, а не другие объекты. Кроме того, физическое воздействие тоже возможно. Кто угодно сумеет, к примеру, нанести удар. Неуязвимым ты не становишься.

— Значит, наш противник обладает магией, а в нашем распоряжении всего-навсего несчастный охранный ключ?

— Да. И еще спутница Мэнни, с которой вы познакомились этим вечером.

— Стоит ли мне знать, кто она, черт возьми, вообще такая?

— Вероятно, нет, — пожала плечами миссис Харнфорт. — Но уверяю тебя, в этом здании вам ничего не грозит. Защитница газеты обладает древней магией, и противостоять ей осмелятся лишь самые безрассудные или самые могущественные.

— Так и знал, что все эти заявления о мире во всем мире и растафарианство были чепухой!

— Дух здания не является частью Мэнни… Скорее она его спутница. И мы снова возвращаемся к моей просьбе… — Миссис Харнфорт плотнее запахнула на себе пальто. — Наверху довольно прохладно, Винсент, да и время мое подходит к концу. Давай я отвечу на тот вопрос, который тебя на самом деле интересует.

— Моя жена, — едва слышно пробормотал Бэнкрофт, всем телом подаваясь вперед и глядя себе под ноги.

— Твоя жена, — мягко повторила собеседница, подходя к редактору и касаясь холодной ладонью его щеки.

Бэнкрофту потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами и заговорить.