достал удостоверение и показал его девушке. – Скажите, это к вам несколько дней назад обращались священник с матушкой с просьбой свести их с заведующей… или как она у вас называется – с хозяйкой? Они хотели оплатить лечение девочки.

– Д-да, ко мне, – почему-то заикаясь, ответила Наталья. – У нас – хозяйка, потому что у нас ИП. А что случилось? Я что-то не так сделала?

– Все так, – сказал Гуров. – Вы не переживайте. Мы просто кое-что проверяем, и мне нужно задать пару вопросов вам и хозяйке… Она, кстати, сегодня на работе?

– Нет, она еще не приходила. И я не знаю, когда она будет. Начальство – оно когда хочет, тогда и приходит. А может, и вовсе сегодня не прийти. Но если нужно, то я позвоню Татьяне Максимовне и узнаю, когда она приедет. Я тут за старшую, пока ее нет, и у меня ее телефон есть, – с волнением в голосе затараторила кассир.

– Наташа, да вы так не волнуйтесь, – попытался успокоить девушку Гуров. – Не думайте, что если я из уголовной полиции, то всех сейчас допрашивать, обвинять и арестовывать начну. Давайте пока с вами поговорим, а потом если Татьяна Максимовна не появится, то мы ей позвоним. Хорошо?

– Да, конечно, – девушка глубоко вздохнула и немного успокоилась. – А где вы поговорить хотите? Мне с вами нужно куда-то проехать?

– Нет, не нужно. Мы прямо тут и поговорим, – ответил Лев Иванович и оглянулся. – А давайте, пока нет наплыва посетителей, вон в том уголке сядем. – Гуров указал на диванчик в глубине зала. – Там и поговорим. Ваша коллега одна с работой справится?

– Да, конечно, – кивнула Наталья и, повернувшись к напарнице, прислушивающейся к их разговору, спросила: – Верочка, я отойду?

Девица, сидевшая за соседней кассой, молча кивнула.

– Наталья, расскажите как можно подробнее, как выглядели ваши покупатели-благотворители, как они говорили, не было ли что-то необычного в их внешности или поведении? – спросил Гуров кассира, когда они сели на диванчик.

Немного подумав, девушка ответила:

– Нет, необычного в них ничего не было. Разве только что он – священник, а она матушка. Правда, мне показалось… Не знаю даже как сказать… Но очень уж этот батюшка на Льва Толстого был похож! Только комплекция другая, а так – вылитый Толстой! Знаете, я ведь тут временно работаю. Так-то я на филолога учусь, заочно. А в кондитерской на оплату учебы зарабатываю. Так что…

– Понятно, – перебил девушку Гуров. – Скажите, а они сразу же к вам обратились с просьбой или как? Если помните, то опишите ситуацию, как было дело.

– Они когда пришли в магазин, то много разных сладостей у нас набрали, – стала рассказывать Наталья. – По разговору, который они между собой вели, я поняла, что они хотели все эти вкусняшки отвезти в детский дом. Потом, когда они к моей кассе подошли, женщина… Ой, я хочу сказать – матушка… она обратила внимание на ящик для сбора средств для больной девочки и строго так спросила у меня, настоящий это ребенок или мы только прикрываемся благотворительностью? Я была так возмущена – такое спрашивать! Но сдержалась, конечно же, и вежливо объяснила, что эта девочка живет в одном доме с мамой нашей хозяйки и тут никакого обмана нет. Она, эта девочка, Алеся ее имя, действительно очень нуждается и в операции, и в поддержке. Я так рассердилась тогда на эту матушку!

– То, что матушка предположила о жульническом сборе денег для больного ребенка, это понятно! – с грустным видом покивал Гуров. – Очень многие аферисты сейчас таким способом проворачивают свои мошенничества. Так хитро работают, что вы могли бы даже и не знать, что мошенники вашим магазином пользуются, чтобы народ обманывать. Так что тут как раз все ясно. Слушаю дальше.

– А дальше вмешался батюшка, – продолжила Наталья. – Он спросил меня, как можно связаться с мамой ребенка, чтобы посмотреть, чем они с матушкой могут помочь девочке. Ну, я вышла из-за кассы и повела их в кабинет хозяйки. Сказала, что Татьяна Максимовна им все расскажет и объяснит, как найти эту семью. Вот и все, собственно, – пожала плечами кассир.

– Замечательно, – Гуров посмотрел на часы и попросил Наталью все же позвонить хозяйке и узнать, будет ли она сегодня на работе.

Девушка набрала номер телефона и долго слушала гудки, но потом ей все же ответили, и она сказала абоненту:

– Татьяна Максимовна, здравствуйте, это Наталья. Скажите, вы планируете сегодня в магазин подъехать? Тут вас полковник Гуров из уголовного розыска спрашивает по поводу тех людей, которые оплатили лечение Алеси, – девушка помолчала, выслушивая ответ, а потом сказала: – Хорошо, я передам.

Она отключила связь и, повернувшись к Гурову с извиняющейся улыбкой, сказала:

– Татьяна Максимовна сейчас в другом своем магазине. Он на Новом Арбате. Вы сможете туда подъехать? Она вас будет ждать.

– Без проблем, – ответил Лев Иванович, встал и протянул Наталье руку. – Спасибо, Наташенька, что помогли. До свидания.

– Ну что вы, за что спасибо? – смутилась девушка. – Я просто рассказала, что помнила, вот и все. Всего вам хорошего и удачи.

– Вот за это и спасибо, что рассказали все очень четко и понятно, – ответил Гуров и подумал, что есть еще и среди современной эмансипированной женской части молодежи скромные умницы и красавицы.

Девушка назвала ему точный адрес магазина на Новом Арбате, и Гуров отправился на встречу с Татьяной Максимовной. Та оказалась женщиной лет тридцати пяти, высокой, с пышными формами. Как представлялось Гурову, так и должны были выглядеть все хозяйки кондитерских или кафе-мороженых. Она рассказала сыщику, как кассир Наталья привела к ней весьма интересную пару – священника с женой, которые и попросили у нее адрес Костюшкиных. Такова была фамилия мамы и дочки, нуждающиеся в финансовой помощи на лекарства и лечение.

– Я дала им телефон моей мамы, чтобы они созвонились с Костюшкиными. Моя мама дружит с Вероникой, так зовут маму Алеси. Мужа у Костюшкиной, как я поняла, нет, а сама она постоянной работы из-за болезни дочери не имеет. Ей нужно с малышкой постоянно находиться. Но когда Вероника подрабатывает – на полставки полы моет в супермаркете рядом с их домом – моя мама сидит с Алесей.

– А сколько девочке лет? – поинтересовался Лев Иванович, и у него сжалось сердце, когда Татьяна Максимовна ответила:

– Ей только-только три годика исполнилось. Совсем еще кроха. Я ей всегда, как к маме своей еду, гостинцы везу, а мама передает их потом девочке. Только вот ей много сладкого нельзя, но я игрушками да одеждой помогаю. Моя мама продукты им часто дает. В общем, как-то так…

– М-да, это горе, когда дети так тяжело болеют, – нахмурился Гуров. – А что потом было? Я так понял, что нашли они эту Веронику и помогли ее девочке…

– Да, они встретились и с моей мамой, и с Костюшкиными. Вероника ко мне потом со слезами приходила и благодарила меня, что я направила этих людей к ним. Теперь у нее хоть какая-то надежда появилась – если не на полное выздоровление ребенка, то на долговременную ремиссию. А я-то что? Не меня, а батюшку с матушкой нужно благодарить. Это они помогли Алесечке, – Татьяна Максимовна достала платочек и промокнула навернувшиеся на глаза слезы. – Хотя они, конечно же, очень странные люди.

– Странные? – насторожился Лев Иванович. – И в чем же проявилась их странность?

– Здесь вообще все получилось очень интересно, – сказала хозяйка сети кондитерских магазинов. – Они, этот священник с женой, словно бы и не хотели, чтобы их узнали, и пришли к Костюшкиной совсем в другой одежде, а батюшка так