Когда они начали набирать скорость перед порогом, кат немного развернуло – сказался недостаток гребцов со стороны Евы, – так что эффектного перелёта через бочку не вышло. Катамаран сошёл с порога сначала левым баллоном, отчего правый, на котором сидела Ева, брыкнулся. И она вылетела, каким-то чудом вывернув ноги из упора в каркасную трубу.

   Кат по инерции выскочил из котла на поток, а Ева осталась позади, в пенном водовороте.

   Драго рванулся, чтобы прыгнуть за ней, но Стас проорал команду таким страшным голосом, что сумел прорваться до его сознания, затянутого пеленой ужаса.

   – ДРАГО, СИДЕТЬ!!! ПРАВО, ЗАЦЕП!!!

   И богатырь послушался, на автомате выполнив команду и уведя катамаран в «тень камня» справа. Конечно, он не мог ничего сделать – течение просто не пустило бы его к Еве.

   К месту её падения уже полетела «морковка»*, но никто за неё пока не хватался.

   *Морковка – спасательная верёвка на конце с ручкой-чехлом яркого цвета (оранжевый, красный, жёлтый). Удобно бросать самосплавщику.

   – ДЭН! – продолжал командовать Стас. - ЕВА В БОЧКЕ!!!

   Шедшие следом Дэн с Сашкой сменили курс, обойдя порог слева и войдя в пенный котёл чёртовой бочки. Дэн тут же подхватил морковку, вручив её Сашке, и спрыгнул в воду. Бурлящая вода то и дело пыталась засосать сине-белый кат, заставляя его подпрыгивать и крутиться на месте. Дэн, ухватившись за протянутое ему весло, подтянулся и вцепился одной рукой в перекладину каркаса катамарана, другой же придерживая над водой Еву.

   Сашка тем временем привязала спасконец к раме и теперь орала нечеловеческим голосом:

   – ТΡАВИ!!!

   Серый вытащил их катамаран из «тени камня», и к берегу они подошли почти одновременно с катом Сашки. Позади волочились Дэн с Евой. Она беспрерывно кашляла,и Драго, как только смог, соскочил с катамарана, едва его не перевернув,и побежал к Еве прямо по воде.

   Надо же – всё происшествие заняло не более трёх минут… Но Драго эти минуты показались вечностью.

   Ева была очень бледной, даже слегка отдавала в синеву,и глядела перед собой пустыми, ничего не выражающими глазами. Драго хлопнул её по спине, и изо рта у неё полилась вода.

   – Ев, ты как?

   – Как себя чувствуешь?

   – Ты в порядке? – раздавались рядом взволнованные голоса ребят. А Драго ничего не говорил – не мог. Все слова застревали в горле, казались ненужными, дурацкими. Хотелось просто наклониться и обнять её. Но Драго видел, что Ева выстраивает вокруг себя защитную стену – глаза её постепенно становились осмысленными, а взгляд леденел, словно инеем покрывался.

   – Да, - сказала она в конце концов хриплым голосом. - В порядке.

   – Тебе нужно переодеться, – пробурчал Дэн неловко. - Да и нам тоже не помешало бы. Возвращаемся в лагерь.

   В любой другой день со всех сторон послышалось бы «есть, кэп!»,и Серый тоже обязательно прикольнулся бы, но сейчас все виновато молчали.

   В лагере первым делом разбрелись по палаткам, чтобы переодеться. Саша проводила Еву, а потом занялась постройкой дежурных. Драго, сменив штаны, тоже подошел к камбузу.

   Он всё ждал, когда появится Ева…

   Вокруг вовсю сновали ребята, громко смеясь и переговариваясь, но её среди них не было. Странно, неужели Еве не хочется погреться около костра после этих купаний?

   Может, она пошла в лес одна? По своей любимой привычке.

   – Дэн, Стас, – окликнул парней Драго, – вы Еву не видели?

   Те озадаченно переглянулись.

   – Не-ет. Вот с тех пор, как пришли… не видел. Ева-а! – крикнул Дэн, сложив ладони рупором. – Ев! Вернись, мы всё простим! Ева-а-а!!! Блин…

   – Дам по шапке! Полтора часа прошло! – рявкнул Драго. - Ты о чём думаешь? Она же чуть не утонула!

   Дэн посмотрел на байкера так, что тому стало не по себе. Действительно. И о чём думал он сам?

   – Общий сбор! – парень уже отвернулся и орал всему лагерю: – Все на камбуз, цигель!!!

   Вскоре вокруг собрались озадаченные «тридцать три коровы». Точнее, коров было тридцать две – Ева по–прежнему отсутствовала.

   – Млять, - выругался Дэн. – Всем искать вед… тьфу, сказ… р-р-р! Еву! Везде!

   Народ, истошно вопя «Ева, Ева!!!» разбрёлся в разные стороны – кто в лес побежал, кто к реке. Возле камбуза остались только дежурные и встревоженная Сашка.

   – Ты где её видела в последний раз? – прогудел Драго, забыв про конспирацию. Плевать – Дэна рядом не было, а дежурные вряд ли могли расслышать.

   – В палатке. Переодевалась она…

   – В палатке, значит… А сейчас туда заглядывала?

   – Нет. А зачем? Мы же тут так орали… Думаешь, она может быть там?

   – Да хрен её знает! – буркнул Драго и ломанулся к палатке Евы. Да, чуть на отшибе, но не настолько же, чтобы не слышать, как тут все вопят?

   Сунулся внутрь – и остолбенел.

   Ева спала. Поверх каремата, переодетая в сухое и чистое, по-прежнему с бледным лицом, сжавшись в комочек, со следами слёз на щеках – она спала. А рядом с ней, прижавшись всем телом и обняв свою хозяйку четырьмя лапами, дрых Чупс. Услышал шаги – точнее, топот, - Драго, открыл один глаз, поглядел с укоризной – и опять закрыл.

   Ева во сне тягостно вздохнула, облизнув сухие губы – и Драго тихонько покинул палатку, ощущая при этом вязкое, неприятное чувство вины, из-за которого ему хотелось повеситься на ближайшем дереве.

   Ева

   Когда тебе плохо – не надо думать. Чем меньше думаешь,тем легче. Эту простую истину она усвоила уже давно.

   Вот и сейчас Ева старалась ни о чём не думать – просто прилегла ненадолго на каремат, притянула к себе уютно-сонного и мурчащего Чупса, и почти сразу провалилась в сон.

   Во сне было холодно. Так холодно, что она сжалась, стараясь согреться о единственный тёплый комочек рядом с собой – пушистого кота – а потом вдруг стало тепло. Всей спине, ногам,и даже попе.

   Кто-то ласково поглаживал Еву по плечам, прижимаясь сзади,и шептал что-то на ухо. Сначала она не понимала, что, а потом прислушалась…

   – Просыпайся, королевна,

   Надевай-ка оперенье,

   Полетим с тобой в ненастье,

   Тонок лёд твоих запястий…

   Ева улыбнулась.

   – Это моя любимая песня у «Мельницы»…

   – Моя тоже. – Серый потёрся носом об ухо Евы.

   – А где Чупс?

   – Убежал, как только я пришёл. Наверное, не хочет тебя ни с кем делить.