– Да у тебя и вязаться там нечему, – буркнул атаман. – А у Дерюги тем паче.

Дым пропал, вспышки и треск внизу прекратились.

– Дерюга! – позвал Макота, подступая в дыре. – Ты как там? Живой?

Из отверстия донеслись стоны и легкий треск.

– Живой, выходит, – заключил атаман.

– Тут я! – жалобно прозвучало снизу. – Запутался! И дышать тяжело!

Малик присел над дырой, отложил ружье и лег, свесив голову вниз.

– Дерюжка, ну-ка пошевелись… А, вижу! Слышишь, хозяин, тут какие-то веревки или канаты, на них молодой свалился, и мы по ним можем вниз сползти.

Макота перекинул автомат за спину, присел, свесив ноги в провал, и велел:

– Руку дай, потом сам за мной полезешь.

Спуститься в самом деле оказалось нетрудно. Вскоре они очутились под стеной большой полости неправильной формы. Стену покрывали светящиеся пятна, другая сторона тонула в темноте. Ряды светляков убегали вдаль, постепенно растворяясь во мраке. Между полом и сводом шли тонкие жилы, некоторые были натянуты туго, другие провисли. В сплетение этих штук и свалился Дерюжка. Сейчас молодой возился на полу, под ним что-то изредка вспыхивало, сыпались ворохи искр. Задетые им жилы начинали извиваться, каждое движение бандита отзывалось глухим скрежетом под полом.

– Провода, что ли? – предположил Макота. – А под полом – машины какие-то… В них-то ракета и метила, а?

– Не знаю, – сказал Малик, озираясь.

– То понятно, что ты ни мутанта не знаешь, – согласился атаман. – Это у меня логика, понял? Раз ракета в железку метит, то под нами что-то железное, машина какая, скажем, а раз машина електрическая, то к ней провода тянутся. Логика!

Малик, пожав плечами, медленно пошел через зал, раздвигая стволом пучки жил. Дерюжка наконец выпутался и встал, но его сразу качнуло, молодой попытался удержать равновесие, засеменил, быстро перебирая ногами, споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился за толстый жгут.

И завопил, отдернув руку:

– Ай! Жжется!

Потревоженные жилы закачались, из-под свода по ним с чавканьем покатились большие светящиеся капли. В неверном свете казалось: вся полость под броней пришла в движение. Что-то чавкало и смещалось, извивались жилы, качались тени, шатался и стонал Дерюжка… Он угодил спиной в густое сплетение, его отбросило, опять посыпались искры, Дерюжка взвыл. Споткнулся о собственное ружье и, чтобы устоять, схватился за извивающийся отросток – брызнули тяжелые капли, из-под ладоней бандита вырвался клуб дыма.

– Вот же урод! – завопил Малик и ударом кулака отбросил Дерюжку от паутины. – Не хватайся за них, ты ж нас всех угробишь!

– Хозяин! – обиженно заскулил Дерюжка. – Скажи ему!

Макота не прислушивался к перебранке подручных. Он заметил, что световые пятна на стене неподалеку складываются в подобие неправильной спирали, центр совсем рядом, а в нем – подсвеченное изнутри отверстие. Неширокое, но если стать на четвереньки, можно пролезть. В круглой дыре что-то мерцало, перемещалось – как будто там светит фонарь и кто-то ходит взад-вперед, то и дело заслоняя источник света.

* * *

Турану хотелось отыскать Макоту – он был уверен, что старый враг где-то рядом. Атаман наверняка сумел придумать способ пробраться в энергион.

Пока Белорус пытался выдернуть белесый стержень, Ставридес с Макс обсуждали, чем могут оказаться гладкие серебристые глыбы, лежавшие большими грудами и занимавшие едва ли не четверть просторного зала. Все они были разных форм и размеров – от большущих, с одноэтажный дом, до совсем легких, не больше человеческой головы.

– Это образцы, – заявила Макс. – Если энергион – машина-разведчик, то сюда сносили образцы, упаковывали и складировали. Понимаешь? То есть серебристое – это упаковка, а под ней…

Ставро задумчиво потер переносицу.

– Если так… ну, тогда вон то похоже на дерево. А это?

– Какое-то мумифицированное животное? Мутафаг?

– Может, и так.

– Не представляю, что за зверь…

Тим Белорус с хрустом выдрал кусок стержня из вязкого месива, не удержался и повалился на спину.

– Вот же гадство, кабан его топчи! Эй, глядите, какая штука! Знаток, для чего это может быть нужно? Какая польза от такой штуки, а? Ты ж у нас любишь все разобъяснять…

– Можешь выбросить, – откликнулась женщина. – Это старье, оно давно ни к чему не пригодно. Разлезлось и сгнило. Смотри, Ставро, что там за рулоны?

Белорус досадливо покряхтел и нагнулся над новым сгустком стекловидного вещества – из этого торчал плавно изогнутый стержень, похожий на кость.

Туран посмотрел, куда показывает женщина. В самом деле – рулоны. Продолговатые свертки, такие же серебристые и гладкие, как и «глыбы».

– Упаковочный материал, – сказала Макс, нагнулась и потянула сверток за край. От движения гора рулонов зашевелилась, свертки поползли вниз, некоторые покатились. Макс отшатнулась. Белорус, обернувшийся на шум, не стал раздумывать и вскинул пистолет – ему показалось, что на спутников напали. Грохнул выстрел, другой.

– Не стреляй! – рявкнул Ставро. – Рехнулся, что ли?!

– Показалось…

Белорус начал многословно оправдываться, но бородач не слушал – он склонился над рулоном, который подстрелил Тим.

– Надо же… Макс, посмотри.

Они присели над серебристым свертком, стали шептаться и тыкать пальцами. Туран, осматривающий зал, слышал обрывки фраз:

– Не пробил… вот сюда…

– Да… пуля… какой крепкий материал! Переверни, что с другой стороны?.. Никогда не видела!..

Макс говорила с азартом, она наслаждалась, изучая и анализируя, и казалась совершенно счастливой.

– Интересно, как его крепить?..

– Смотри, нижний слой липкий…

Белорусу надоело возиться с неподатливой «костью», и он позвал:

– Эй, борода! Если здесь эти самые образцы, которые у входа сваливают, значит, не очень-то их ценят, а? Думаю, если мы пройдем дальше, отыщем что поинтересней. Ну так и чего ж мы в прихожей топчемся? Попали в такое удивительное место – и до сих пор у самых дверей!

– Погоди, – с досадой отмахнулась Макс, – мы еще здесь не разобрались.

– Да чего тут разбираться… Сама говоришь, все сгнило и пропало. Ну, чего там расселись? Идем! А то баба серебристую тряпку увидела, известное дело… Бабам – тряпки! А нас там добыча ждет!

Рыжий указал в глубину зала обломком белесого стержня, выдернутого из пола. Узоры световых пятен скручивались на стене в подобие спирали. В центре ее была круглая дыра.

– Вон! Туда идем!

Ставридес отложил серебристый рулон и выпрямился.