Через несколько лет председатель КГБ Владимир Семичастный и генеральный прокурор СССР Роман Руденко констатировали:

«Майрановский испытывал на живых людях сильнодействующие яды, предназначенные для проведения тайных убийств. Бесчеловечные опыты он с ведома Берия и Меркулова проводил на заключенных, а также на лицах, специально похищавшихся для этой цели на улице. Было умерщвлено не менее 150 человек, многие из которых, как теперь установлено, были репрессированы и погибли невинно».

Так что убивать людей научились. Вопрос в другом: имел ли в 53-м году Берия доступ к этим ядам? Были в его распоряжении люди, готовые исполнить такой приказ?

Лаврентий Павлович воспринимается как многолетний руководитель чекистов. В реальности он был давно отстранен от ведомства госбезопасности. Берия лишился власти над чекистами. Не он подбирал кадры сталинской охраны. Не он арестовывал лечивших вождя врачей. Лаврентий Павлович, если бы и захотел, не имел практической возможности сократить земной срок Сталина. Так и предположение о причастности Берии к кончине Сталина — не более чем миф.

Но разговоры о том, что вождя убили, продолжаются. Чаще всего об этом твердят его пламенные поклонники. Убийцу Сталина ищут среди его ближайшего окружения. Иначе говоря, воспринимают тогдашнее руководство страны — людей, которых сам Сталин вознес на вершину власти, — как шайку преступников, ненавидевших друг друга и способных на все. Это эмоциональное восприятие недалеко от истины.

Сталин привел на вершину власти и окружил себя людьми с криминальным складом ума, людей, у которых руки по локоть в крови. Такие ядом угостят и бровью не поведут… Но справедливости ради заметим, что в смерти вождя в тот мартовский день 53-го ни вины их, ни заслуги нет.

Соратники вождя, знавшие, каков Сталин в реальности, сознавали, что им уготована не персональная пенсия, а арест и смерть. Ни один самый близкий ему человек не мог быть уверен в его расположении. Сталин легко избавлялся от самых верных слуг. Вот почему в мартовские дни 1953 года у тела вождя те, кого он сам вырастил и выдвинул, не могли скрыть своей радости.

Даже считавшийся самым близким к вождю Молотов, чье пергаментно-желтое лицо не покидало выражение постоянной настороженности, как будто каждый момент ему угрожает смертельная ловушка, расслабился после смерти вождя: исчез страх. Так что у многих из тех, кто лил слезы у гроба Сталина, это были слезы радости за свою жизнь.

Когда в первые мартовские дни 1953 года врачи дали понять, что вождь безнадежен, его соратники собрались и с ближней дачи уехали в Кремль. Они сразу прошли в сталинский кабинет. Поговаривали, будто они искали некую черную тетрадь, куда усопший вождь записывал нечто важное — не то политическое завещание, не то нелицеприятные оценки соратников.

Сталинского завещания не нашли. И есть большие сомнения, что оно существовало. Вождь не собирался умирать. Или кому-то передавать власть. Но его воспитанники и не нуждались в советах, как делить наследство.

Много разговоров ходит о том, кого именно Сталин видел своим преемником. Называются самые разные имена. Тогда на этот счет ни у кого не было сомнений. Об этом свидетельствовал номер партийного билета члена президиума, секретаря ЦК и заместителя председателя Совета министров Маленкова. У него был билет номер три. Первый выписали Ленину, второй — Сталину, третий — Георгию Максимилиановичу. Маленков считался самым близким к Сталину человеком и его законным наследником. Хрущеву достался партбилет за номером четыре.

Через два года после смерти вождя Никита Сергеевич выступал на пленуме ЦК компартии Украины. В своем кругу делился воспоминаниями:

— Мы вместе с врачами дежурили неотступно у постели Сталина. Я дежурил вместе с Булганиным, Берия — с Маленковым, а Каганович — с Ворошиловым… Настал кризис. Сталин умер. Маленков и Берия находились наверху. Я с Булганиным был внизу, у постели Сталина. Мы выскочили оба и сказали, что Сталин умер.

Маленков в серой гимнастерке-толстовке — безучастный, усталый, с серыми мешками под глазами, вошел в комнату, которую Сталин использовал как столовую, и начал прохаживаться взад-вперед. Хрущев предполагал, что Маленков и Берия обо всем уже договорились. Но все же подошел:

— Сталин умер, надо бы поговорить.

— О чем? — уточнил Георгий Максимилианович.

— Как о чем? О руководстве. Надо подумать, как лучше расставить силы.

Маленков холодно ответил:

— Ни о чем говорить не хочу. Соберется президиум, и тогда будем говорить.

Хрущеву было ясно, что означают слова Георгия Максимилиановича. Все уже решено.

В реальности события развивались несколько иначе. Смерть Сталина врачи констатировали, когда власть уже поделили. Но Маленков еще 4 марта своим аккуратным почерком составил список нового состава правительства. Они сделали это вдвоем с Берией. Список потом найдут в сейфе маленковского помощника Суханова.

— Кто выдвигал кандидатуру Маленкова на пост председателя Совета министров? — рассказал потом Никита Сергеевич. — Берия. Это было даже не заседание, а стояние. Тело Сталина находилось в большой столовой, а мы находились в малой столовой, где Берия и выдвинул Маленкова на этот пост.

Никита Сергеевич пытался опереться на Булганина, с которым у него еще в предвоенные годы сложились близкие отношения. Хрущев был партийным руководителем Москвы, Булганин — хозяйственным. Они жили в одном доме, даже на одной лестничной площадке, дружили семьями. Сталин всегда приглашал их вместе, с легкой иронией называл «отцами города». С Булганиным Никита Сергеевич и затеял важный для них обоих разговор. Во всяком случае так они поведали пленуму ЦК, созванному в июле 1953 года, сразу после ареста Берии.

Хрущев:

— Это было, наверное, за сутки до смерти товарища Сталина. Я товарищу Булганину тогда сказал: «Николай Александрович, вот Сталин безнадежно болен, умрет, что будет после Сталина?»

И заговорил об опасности Берии. Он захочет захватить пост начальника госбезопасности, что позволит ему «установить шпионаж за членами политбюро, подслушивать, следить, создавать дела, интриговать».

Булганин подтвердил:

— Был такой разговор.

Они боялись Берии. Теоретически он мог в тот самый день, когда вождь ушел из жизни, арестовать их всех и объявить, что Сталина убили Хрущев, Каганович, Маленков Молотов… И народ бы поверил!

Но Лаврентий Павлович не спешил.

Большая четверка — Маленков, Молотов, Берия и Хрущев — поделила власть, когда Сталин еще был жив и врачи даже сообщали о некотором улучшении в его состоянии. Но они понимали: если Иосиф Виссарионович и оклемается, то руководить страной уже не сможет.

5 марта 1953 года в 8 часов 40 минут вечера в Свердловском зале Кремля открылось совместное заседание ЦК КПСС, Совета министров и президиума Верховного Совета СССР. Собрались задолго до назначенного часа. Никто ни с кем не разговаривал, все сидели молча. Смерть Сталина наступит в 9 часов 50 минут, когда дележ руководящих кресел закончится.