Аспиет и его ромейские гарнизоны оказались совершенно неготовыми к столь стремительному наступлению. Анна Комнина, отдавая должное прошлым заслугам Аспиета, нещадно критикует его за потерю киликийских территорий. По ее словам, во время нападения армии антиохийского князя на Мамистру Аспиет «проявил свое бессилие перед лицом неутомимого воина Танкреда»[1056]. При этом дочь василевса Алексея открыто восхваляет полководческие дарования нормандского завоевателя: «Танкред (…) превосходил всех своих современников, был одним из наиболее опытных полководцев и к тому же никогда не знал неудач в осаде городов»[1057]. Конечно же, у автора «Алексиады» нет ни малейшего желания писать о неудачах ее отца — поэтому, описав осаду Мамистры, она ни слова не говорит о самом взятии этого города, как и о последующем нормандском завоевании Аданы, Тарса и прочих территорий Киликии. Восполняющее это молчание описание можно найти в «Дамасской хронике» Ибн аль-Каланиси, согласно которому: «Танкред вышел из Антиохии со своим войском и своим проклятым сбродом и, направившись к границам Сирии, захватил Тарсус (Таре) и ближайшие территории, изгнал оттуда представителей малика греков и вернулся в Антиохию»[1058]. По сохранившимся свидетельствам, можно предположить, что стремительная и хорошо спланированная киликийская кампания Танкреда протекала в течение 1110 г. и привела к полному покорению богатых городов и земель равнинной Киликии. Уже в 1111 г. Танкред уверенно опирался на свой владения в Киликии и даже призывал к восточным рубежам княжества войска своего вассала — Ги де Шеврёля, «князя Тарса и Мамистры»[1059].

Эту кампанию следует считать полководческим и политическим триумфом Танкреда. О мощи и стремительности наступления Антиохийского князя свидетельствует и то, что армянские князья Торос I, Левон I, и даже Гох Васил — севасты и номинальные вассалы империи — не посмели бросить ему вызов и ничего не сделали для защиты византийской Киликии. Во всяком случае, Рубениды, в период правления Танкреда и его преемника — князя Рожера, оставались верными союзниками Антиохийского княжества[1060]. С завершением этой войны и на протяжении четверти века антиохийские франко-нормандцы безраздельно господствовали на киликийских землях, пользуясь богатствами этого региона и правя его городами[1061]. На западе границы княжества Антиохийского доходили до крепости Корик и восточного берега реки Салеф[1062]. Возвышавшаяся на западном берегу реки Селевкия Исаврийская оставалась в руках василевса и на протяжении последующих десятилетий служила ромейским форпостом на западе Киликийской равнины[1063].

Франко-нормандская Киликия

На протяжении всей истории крестовых походов киликийские земли оставались важнейшим центром для латинян Востока. Значение этого региона сложно переоценить: в XI–XII вв. антиохийские франки будут неоднократно сражаться за этот регион с ромеями и армянами; в XIII–XIV вв. Киликийская Армения будет оставаться домом для тысяч франков, державших сеньории, церкви и фактории на ее землях. С начала 1100 г. в Тарсе и Мамистре существовали латинские архиепископские кафедры, и, несмотря на то, что в 1104–1110 гг. киликийские прелаты должны были искать убежища в Антиохии, с 1110 г. они вновь утвердились своих диоцезах, распространив свою пастырскую власть на местных греков и стремительно заселявших Киликию латинян[1064]. Важнее было то, что с 1111 г. и вплоть до 1132 гг. на территории отвоеванной у империи равнинной Киликии была создана одна из крупнейших сеньорий княжества Антиохийского[1065]. Уже в 1101 г., после первой кампании Танкреда, Таре и Лонгиниада были доверены одному из его вассалов — Бернарду Чужаку. В 1110–1111 гг. Танкред не просто разделил киликийские земли между своими вассалами, но создал там великую сеньорию (или княжество) Тарса и Мамистры, которую передал нормандцу Ги ле Шеврёлю[1066].

Из сохранившихся источников мы знаем лишь о двух франко-нормандских сеньорах Тарса и Мамистры. Первым был Ги ле Шеврёль, вторым (вернее — второй) — Сесилия де Бург, сестра Бодуэна де Бурга и вдова князя Рожера Антиохийского[1067]. «Ги, по прозвищу "дикий козел", князь городов Тарса и Мамистры» (Wido cognomine Capreolus, princeps ciuitatum Tharsis et Mamistre) упоминается Альбертом Аахенским в его перечне вассалов княжества Антиохийского, откликнувшихся на арьербан Танкреда в 1111 г.[1068]. Готье Канцлер, в свою очередь, пишет о том, что Ги де Шеврёль (Guido Capreolus), совместно с графом Бодуэном II Эдесским, командовал авангардом армии князя Рожера Антиохийского в битве у источников Тель-Данита (14 сентября 1115 г.)[1069]. Тот факт, что авангард франкского войска был доверен графу Эдесскому и сеньору Тарса и Мамистры, явно говорит о том, что эти феодалы играли ведущую роль среди сирийских франков. Следовательно, можно предположить, что Ги де Шеврёль обладал, за счет киликийских фьефов, достаточным числом собственных рыцарей (вальвассоров), что позволяло ему пользоваться положением, почти равным графу Эдессы[1070]. К тому же, сиры Тарса и Мамистры были единственными баронами княжества Антиохийского, которые самостоятельно издавали хартии и даровали привилегии, получая лишь заочное или последующие подтверждение этих «дарений» со стороны своего сюзерена[1071]. Это вновь подчеркивает, что «сеньоры Тарса и Мамистры» были не просто баннеретами, но скорее великими сеньорами франкской Сирии, сравнимыми если не с графами Эдесскими, то по крайней — с полунезависимыми графами Марата.

Из текста сохранившихся хартий сеньоров Тарса можно составить некоторое представление о богатствах Киликии, за которые еще не раз суждено было сразиться антиохийским франкам, ромеям и победившим в этой схватке армянам. Сеньоры Тарса и Мамистры свободно дарили почитаемой палестинской обители касали (деревни) и поставки рыбы из богатых киликийских рыбоводств, и заверяли эти дарения, пользуясь свидетельством своих вассалов, сановников и латинского клира киликийских епархий[1072]. Значение Киликии для сирийских франков в полной мере подчеркивает, в своей хронике, архиепископ Гильом Тирский. Гильом оставляет подробное обоснование франкских прав на киликийские земли и яростно осуждает отвоевавшего их в 1137 г. василевса Иоанна II, отмечая, что «вся Киликия, вот уже сорок лет, бесспорно принадлежала князю Антиохийскому»[1073]. На протяжении ХII–XIII вв. антиохийские франки еще не раз будут бороться с ромеями и армянами за право владения богатыми киликийскими землями.

Завоевание Киликии стало последним походом Танкреда против Ромейской державы, последней кампанией в череде норманно-византийских войн, сотрясавших Ближний Восток на протяжении первого десятилетия XII в. Благодаря энергии и полководческим дарованиям Антиохийского князя противостояние с империей в Леванте закончилось убедительной победой нормандцев. Этими успехами Танкред перечеркнул, для антиохийских франков, балканское поражение Боэмунда и условия Девольского мира, которые так никогда и не вступили в силу. Как вспоминала Анна Комнина, господство нормандцев на еще недавно принадлежавших Ромейской империи землях Сирии и Киликии не давало покоя василевсу Алексею, и что он