– А если бы вы были тряпкой, то сколько бы вы стоили? – И добавил: – Как думаете, у меня хватило бы денег?

Она не понимала. Он вроде бы посмеивался над ней, но сказать наверняка было невозможно. Он озадачивал. Сморщенный коротышка в роговых очках.

– Вы эльф, – сказала она вдруг. – Маленький странный эльф. Как в книге.

На мгновение ей показалась, что она его обидела, потому что он вдруг нахмурился. Но она ошибалась. Он отвесил ей глубокий торжественный поклон.

– Спасибо.

Когда он кланялся, его лицо оказалось совсем рядом с ней. На нее пахнуло спиртным. Так он пьян! Ну, не то чтобы пьян. Но пил. Вот почему он такой веселый. Вдруг ей стало страшно. Она попятилась.

– В чем дело? Думаете, я вас сейчас заколдую? Превращу в тыкву?

– Нет.

Он прошелся по кухоньке летнего дома, открывая дверцы шкафов. Заглянул в каждый.

– У вас есть что-нибудь выпить?

– Выпить?

У него отвисла челюсть.

– Вы правда никогда не слышали о такой вещи? – Он закрыл шкаф. – Молодая женщина, сколько вам лет?

Он упер руки в бока. Уголки его губ подрагивали, пока он смотрел на нее в насмешливом изумлении.

– Двадцать четыре, – прошептала Барбара. – А что?

– Вам двадцать четыре? Правда? И вы никогда не слышали о том, что существует еще кое-что, кроме еды, сна и… – Он умолк. – Но, может, вы и о них не слыхали.

– О чем не слыхала? – Она смутилась.

– Да так, забудьте. – Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. – Моя дорогая юная леди. Быть может, настало время, чтобы какой-нибудь превосходящий вас годами человек, хорошо знающий обычаи этого мира, просветил вас в отношении некоторых вещей, злоупотребление в которых – которыми – приводит к весьма удовлетворительным последствиям. – Он сделал паузу. – Я хочу сказать вот что. Может, пройдемся до бара и выпьем чего-нибудь? Обещаю заплатить за напиток в случае, если вы его не прикончите. Разумеется, при условии, что мне будет позволено допить остатки.

Она не знала, на что решиться. Она думала, а ее сердце колотилось от волнения. Он был такой странный. Он уже выпил, но сколько, она не могла сказать. Ее он считал ребенком, она это видела. Он дразнил ее. Насколько же он старше, чем Феликс или Пенни! Это первый случай, что ее приглашают куда-то без них. И вообще, это не то же самое, что пойти с ними в бар выпить пива. Тут что-то другое. Она не знала, что отвечать.

– Мне надо подумать.

Он оживился.

– Ладно! Зайду в конце октября, узнаю, что вы решили.

– Подождите. – Она колебалась. – Я могу оставить записку Пенни и Феликсу.

– Это облегчит вашу совесть?

– Но мне в самом деле надо им написать.

– Хорошо. Валяйте. Я подожду там. – Он открыл дверь и шагнул на крыльцо. Дверь с грохотом захлопнулась.

Барбара металась по комнате в поисках карандаша и клочка бумаги. Она написала: «Пенни, я ушла с Верном Тилдоном. Вернусь позже. Обо мне не беспокойся».

Записку она приклеила к стене над кроватью. Потом взяла пальто и вышла. Верн сидел на ступеньках и курил трубку. Он поднял голову.

– Значит, решение принято положительное. Ну, что же, идем.

Взяв ее под руку, он повел ее прочь от дома.

Первый бар, в который он ее привел, оказался маленьким, деревянным, с высокими табуретами внутри и посыпанным опилками полом. Музыкальный автомат орал во всю мощь, в баре были люди, они сидели и выпивали.

– Ну как, годится? – спросил Верн.

– На вид вроде ничего.

Они вошли и сели за стол. Когда подошел бармен, Верн заказал два скотча с водой.

– Я не люблю виски, – сказала Барбара, когда мужчина ушел.

– Это единственное, что можно пить. От всяких смешанных сладких штук потом тошнит. Как от розовых дамочек. Держись традиционных напитков вроде виски с водой, и никогда не пожалеешь.

– Мы что, будем так много пить?

– Как много?

– Что нас потом затошнит.

– Об этом я и толкую, – сказал Верн, пытаясь сохранять спокойствие. – Вот почему я заказал скотч с водой. Правильно, Чарли?

Бармен согласно кивнул, ставя на стол стаканы с напитком. Верн заплатил, он ушел. Барбара медленно подняла свой стакан и пригубила.

– Это хороший купажированный виски, – сказал Верн. – Я видел, что он наливал. «Уокер ДеЛюкс».

– Больше похоже на бензин, – ответила Барбара, сморщив нос. – Фии. – И она поставила стакан.

Верн сделал большой глоток. Вздохнул.

– Оно самое.

– Что?

– Дыхание жизни.

– Наверное, можно и к этому привыкнуть.

– Я тоже это слышал. – Верн выпил еще. Барбара сидела, прислушиваясь к музыкальному автомату и голосам вокруг.

– Приятное здесь место. Такое теплое.

– Да. Очень приятное. – Его разговорчивость, похоже, пошла на убыль. Он притих и уже не производил столько шума, как прежде. Слегка сдвинув на лоб очки, он сидел, уставившись в стакан, и крутил его в руках.

– О чем вы думаете? – спросила Барбара.

– Что?

– О чем задумались? Вы уже давно молчите.

– Да так, ни о чем. Кое-что прикидываю. Странно здесь сидеть. Я очень давно здесь не был. Трудно было вырваться. Я уже почти остался. Но меня все же отпустили, после того как я обещал, что вернусь.

– На работу?

Он кивнул.

– И на работу тоже.

– А давно вы здесь?

– Две недели. Две недели… И вот они кончаются. Пора возвращаться к своему ярму. И ко всему остальному тоже.

– Так вы уезжаете? Когда?

– Сегодня, чуть позже.

– Так скоро?

– Да, мы отчаливаем сегодня. Я и Билл.

– Билл?

– Вы его не знаете. Это парень, которого я обещал подвезти. Но я еще не нашел третьего. Билл – мой старый друг. Он вам, наверное, понравится. Мы, может быть, встретимся с ним позже. Он тоже шатается где-то по городу.

– А что он за человек?

– Играет на пианино в одной группе. Там, в Нью-Йорке. Его имя Билл Херндон. Может быть, вы о нем слышали. Он часто делает аранжировки.

– Нет, но я не…

– Это прогрессивный джаз.

– Вы говорили мне, что интересуетесь такой музыкой.

Наступило молчание. Верн прикончил свой виски. Взмахнул рукой, подзывая бармена.

– Еще два того же самого.

Барбара стала протестовать, но бармен уже ушел, унося ее недопитый стакан.