именно за столом напротив, группе из пяти пьяных мужчин, от чего его остановил трактирщик, бросивший перед ним, уже прошедшим половину стола, книгу.

– Вписывай себя. – скомандовал он и сверху закинул ещё и перо, и аккуратно поставил на стол чернильницу, придерживая металлический сосуд рукой.

Подписавшись своей фамилией на нескольких бумагах годами ранее, которые вовлекли ничего не подозревавшего Славу в крупные ссоры, одна из которых закончилась тюремным заключением, мужчина задумался о содержании книги и перед тем, как спросить о её предназначении у трактирщика, отлистал пару страниц назад. Все они были исписаны инициалами, напротив каждого из которых были вписаны другим, одинаковым для этих трёх столбов подчерком, даты и некрупные комбинации цифр.

– Кто эти люди? – смешался Вильям, когда увидел, что страница, на которой раскрыл книгу трактирщик, располагалась в её середине.

– Должники.

– Я тебе ничего не должен. Скудоумен ты или глух, но я тебе повторю. – Вильям приподнялся и закричал трактирщику в лицо. – У меня нет друзей!

Взбешённый неприятным приветствием, схватив нож, Вильям начал выходить из-за стола, чтобы покинуть питейное заведение, но его заставило остановиться блеснувшее перед его глазами, а после приставленное к его горлу лезвие.

– Послушай меня. – почувствовав своё превосходство и осмелев, каким он становился только под защитой своего верного тесака, гремя басом, который сложился в его голосе после продолжительного употребления любимого горячительного напитка, осадил трактирщик. – Меня не волнует кем они тебе приходятся. Они сказали, что ты заплатишь, так будь добр – деньги на стол. А если их нет, то пиши.

– А если я не умею? – прочувствовав первичный испуг и более не замечая опасности, начал заговаривать мужчину Вильям. – Склонен ли ты к договорам?

– Как тебя зовут? – не отнимая ножа от горла Вильяма, трактирщик сел напротив мужчины, который также опустился на скамью, в то время как лезвие начало натирать кожу.

– Вильям Ноэл.

«Кстати, спустя многочисленные перемещения Вильям считает новое имя своим настоящим и о прошлых успел забыть.»

После того как трактирщик, отстранив от горла противоположносидящего нож и положив его на стол рядом с собой, записал инициалы Вильяма с начала новой страницы, он придвинул книгу и перо мужчине.

– Подписывай.

– Что ты ко мне пристал? Я никак не могу понять, что ты от меня хочешь. Зачем это? А вот если бы ты был со мной поласковее, начал разговор дружелюбно и с улыбкой, то, может быть, я бы пару раз ещё зашёл к тебе.

– Не беспокойся, мы с тобой ещё не раз увидимся…

– Только если этот трактир один во всём городе. – шутя, перебил Вильям, не спеша двигаясь к концу лавки.

– На неделю для тебя он будет единственным. Сиди смирно и подписывай! – трактирщик вытянул тесак, преграждая Вильяму проход.

– Нет, пока ты не скажешь для чего. – остановив движение, упёрся Вильям, замечая, что не многие из тех, кто наполнял трактир, оборачивались в их сторону несмотря на то, что, как казалось мужчине, хозяин заведения перекрикивал весь скопившийся в нём шум.

– Притворство тебе не поможет. Не мне ли видеть по твоему лицу, что ты должник во всех пабах города и в мой зашёл в первый раз. Долг ты не выплатишь?

– Как видишь нечем. – приняв сказанное трактирщиком, нехотя, вставил Вильям.

– И будешь отрабатывать. – трактирщик начал двигать тесак к Вильяму, чтобы тот сел посередине скамьи.

– Прекрасная идея! Конечно, давайте книжку. – неожиданно воспрял Вильям и, подтащив к себе бумагу, рядом с написанным трактирщиком именем, нарисовал красивый автограф.

«Которого, кстати, в одном экземпляре не имел, и каждый раз придумывал новый.»

Трактирщик даже не удивился скорой смене настроения Вильяма, считая, что так подействовали на сознание его слова, от которых он, наверное, вспомнил свои прошлые злоключения в прочих пабах, и не отпуская его от себя дальше, чем на один шаг, повёл за барную стойку, которая представляла собой высокий стол, с одной стороны которого была прибита столешница пониже, рядом с которой расположился тот круглый стол, за которым сидел хозяин заведения, и с которого он принёс книгу.

Третьим пунктом плана стояло подробное ознакомление с обществом и узнавание о веке и точном его месторасположении, а четвертым Вильям должен был заводить первые знакомства. По плану он передвигался быстро, но скачками, так как уже познакомился с трактирщиком Хьюго, но не узнал у него века. Одним из клише, которым пользовался Вильям для слияния с обществом, была использованная им не раз концепция, когда он устраивался на работу в общественные заведение, по этому поводу он и обрадовался, поняв, что в этот раз работа сама предлагает ему себя.

Хьюго завёл Вильяма за стойку, за которой суетилась, разливая эль, невысокая девушка с пышным телом.

– Ты будешь помогать здесь всю неделю, с открытия и до последнего посетителя. Анна, доченька, ты трудишься даже больше меня. Остановись и отдохни, они подождут. – попросил Хьюго девушку, и та подошла к отцу.

Многое, за исключением возраста и пола, от чего некоторые черты обезображивали лицо в большей или меньшей степени, во внешности родственники были схожи: она были нестройны телом – Хьюго от пристрастия к алкоголю, а его дочь из-за любви к жирной еде – имели вытянутые лица, части которых, следуя за выступавшим подбородком, скатывались вниз. Физиономия трактирщика отливала цветом варёного рака, а Анна, не выходившая на улицу днём, удостоилась бледной, принятой в идеал у знати, кожи.

«Какой контраст я вижу в сравнении их с атлетичным эллинами!»

От обоих пахло смрадом, как в общем воздухе помещения, что выветривалось только благодаря незакрытым окнам. Их одежда была пропитана различным, подававшимися в пабе, алкоголем, разводы от которого невозможно было скрыть на ткани, хотя цвет её составлял контраст пятнам. На Хьюго была накинута подпоясанная туника и холщовая жилетка, похожие на лосины брюки, заправленные в стягивающие ноги, неподходящего размера башмаки. Одежда Анны также не отличалась изящностью вкуса своей обладательницы: на серой тунике был надет сарафан, края которого будто специально были отрезаны, поэтому доходили лишь до средины щиколотки и больше, кроме невысоких ботинок, наряд её ничего не имел.

– Вот новый твой подручный – Вильям Ноэл.

По привычке Вильям начал кланяться, но, подняв голову после первого реверанса, увидел удивлённые лица новых знакомых и, выпрямившись, составил им компанию в молчаливом простаивании. И, не утерпев, воскликнул первым:

– Как же вы рады со мной познакомится, милая Анна! Неправда?

Вильям словно подпрыгнул своим на вид нелёгким телом к девушке и приобнял её за незримую талию, рука его не легла на бок, а вцепилась в платье, чтобы не соскользнуть.

– Нет, нет, Хьюго, не волнуйся. Я вижу, как твоя рука дрожит у рукояти тесаки. – оттолкнувшись от Анны, мужчина подошёл к трактирщику и, опёршись спиной о деревянную столешницу, приукрасив лицо обходительной улыбкой, продолжил. – Вы не представляете, как мне повезло, встретить вас.