и давно не евшие досыта бойцы родом из неблагополучных семей, частью наркоманы, частью дистрофики! Нет уж, по мне лучше порядок. Установленный чужой планетой, чужой цивилизацией, но порядок, чем такое… чем такая… Товарищ капитан, а почему вы спросили?

Валентин ответил не сразу. Он так и не понял, действительно ли прапорщик говорит то, что думает, или, как это столетиями водится на Руси, то, что от него хочет услышать начальство? Впрочем, это было бы естественно – сколько раз сам Мохов себя ловил на том, что поступает точно так же. Чутьем улавливал, куда дует ветер, и, поедая глазами начальника, выдавал мысли его, этого самого начальника, за свои собственные. Или выступал с речью перед бойцами, зная, что целая армия стукачей тут же сообщит кому следует, что он говорил и какое при этом у него было выражение лица. С верой ли говорил или по обязанности. Надо было верить, непременно! И действительно верили. Ибо это умение «верить» в то, что нужно в данный момент, генетически передалось от тех, кто спасся, уберегся и не попал в число не умеющих «верить».

– Да потому, Витя, что выбор еще есть. – Валентин вздохнул. – Но только до той поры, пока големы не захватят всю Землю. Вот уж тогда никто ни у кого спрашивать не будет. Вот тогда начнется настоящий порядок. Не мы, а они будут решать, что нам есть, что носить, кого любить, с кем детей делать. И детей наших не мы будем воспитывать, а они, вернее, те из нас, кого они поставят воспитывать наших детей так, как считают нужным хозяева. И держать людей на Земле они будут столько, сколько им надо. Достаточно для добычи минералов в нужном количестве – стоп, хватит размножаться! А нет, не хватает рабочих рук, становись бабы в позу и получай массовое оплодотворение! Или, еще лучше, как мы коров – шприцем, семенем одного производителя. А остальных, дабы гормоны на башку не давили, в мерины. В волы. В кастраты.

– Товарищ капитан, – растерянно забормотал Тараненко. – Зачем вы это мне говорите? Что вы от меня хотите?

– Я, Витя, хочу, чтобы ты еще раз подумал, с кем ты – с людьми или с теми, кто поможет людям стать волами. – Мохов прекрасно понимал, что поставил себя в полную зависимость от прапорщика. Но он знал Тараненко, не раз ходил с ним на задания, а потому был уверен, что тот, даже если и не поймет его, то и не предаст. – Давай, время у тебя… у нас еще есть. Только мало его. А пока поднимись наверх и проконтролируй там наших ребят. Пусть держатся в стороне от всего, что будет… Что может произойти. Я хочу успеть переговорить с ними, но позже. И еще. Не как командир, как друг прошу, если кто‑то будет сюда идти, дай знать!

– Как всегда, три нажатия, потом два? На вашей частоте?

– Знаешь, давай сменим сигнал! – Мохов улыбнулся, стараясь хоть как-то разрядить напряженность. – Лучше два, затем три.

– Хорошо, командир! – Тараненко быстро подошел к стене и открыл проход. – И я подумаю над тем, что вы сказали. Обязательно подумаю.

* * *

Первый успех пришел через час напряженной работы. По правде говоря, искал он в это время совсем не то, что нашел, но от этого ценность находки не уменьшалась. А получилось все так. Резонно рассудив, что код рабской подчиненности големов должен быть защищен, продублирован, а скорее всего, даже многократно обеспечен резервом надежности, Толик стал искать повторяющиеся наборы групп команд. Обнаружив такие, он стал внимательно разбираться, как кытмирские ученые реализовали процедуру зависимости и вдруг понял, до чего же гениальны чужие программисты. Кем они были, страшными поработителями или такими же рабами еще более гениальных существ, сказать невозможно, но вот плоды их труда были удивительны. Рыков мог поспорить, что ни один из землян еще не додумался создать такой код. Программный генератор! Да-да, самый настоящий генератор энергии. Многократно повторенный, а потому почти неуязвимый извне, внутренний источник питания.

Анатолий ошарашенно смотрел на дисплей и не верил своим глазам. Это же просто… невозможно! Это нонсенс! Это противоречит закону сохранения энергии! Это вообще противоречит всему, что известно земным ученым. Земным!

Хотя кто может сказать, а все ли верно из того, что на Земле считают незыблемым? Все ли правильно толкует наша наука? Так уж непогрешимы наши ученные? Кроме того, что им известно, есть ведь еще и неизвестное! И совсем не обязательно, что кажущееся несокрушимым на Земле давно уже не опровергнуто на другой планете…

– Толик, что случилось? – донесся до него встревоженный голос Валерии. – Ты такой бледный! Тебе плохо? Толик, ты меня слышишь? Да очнись ты!

– Что? – Рыков вздрогнул и посмотрел на нее непонимающими глазами. – Что ты говоришь?

– Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь? – Лера перевела глаза на ноутбук. – Ты сильно побледнел! Мне показалось… Ладно, извини, я, наверное, зря тебя отвлекла.

– Да нет, все в порядке, – пробормотал Анатолий и вновь повернулся к дисплею. – Я скоро. Вот только одну штуку отыщу и вы такое увидите! А потом начнем программирование. Вот только сейчас кое-что…

Продолжая невнятно бормотать, Толик вновь погрузился в работу. Он позабыл обо всем на свете, кроме компьютера и того, что в нем находилось. Голод, неудобства, усталость – ничего не было. Были только он и дисплей. И бесконечно интересная задача! Такая, по сравнению с которой все остальное казалось бесконечно малым и далеким. Даже возвращение разведчиков-добытчиков.

А зря, зрелище было еще то! Увешанные оружием почище Арнольда Кононовича Коммандос, они еле протиснулись друг за другом в просторный проход, похожие на некие фантастические существа в круглых шлемах с антеннами и пластиковыми забралами, с торчащими за плечами стволами. Они несли столько груза, что просто не верилось, что человек способен так много унести. Автоматы, пистолеты, ножи, гранаты, бронежилеты, шлемы, вещмешки, наполненные упаковками с сухим пайком и пластиковыми бутылками с водой…

Кажется, ничто не было забыто. Додумались захватить даже комплекты запасного обмундирования. Правда, при комплектовании склада как‑то само собой разумелось, что бойцы роты крепкие ребята, других в «краповые береты» не берут, поэтому для Леры подходящего размера не нашлось. Но прочный бронежилет из прессованного нейлона и шлем‑каску для нее захватили.

– Ну что, друг клавишный, как успехи? – довольный Герман подошел к Толику и протянул ему бутерброд, сделанный Лерой. – Возьми, подкрепись. И не забудь переодеться. Здесь, – Герман показал вещмешок, – форма и броник. Понимаю, что не очень хочется надевать камуфляж, но зато