Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если желаете, могу на время дать потренироваться. Потом в двести четырнадцатую комнату занесете... Рука должна быть к любому ножу приспособлена. Не всегда под рукой стандартный. — Я сказал это как старший по возрасту. Мой возраст, видимо, дал парням неправильное представление о высоком офицерском звании.
Парень оглянулся, словно одобрения у товарищей спрашивая, и кассету взял. А я вышел. Пусть потренируются. В службе это всегда может сгодиться. Меня умение обращаться с ножами много раз в Афгане выручало. И после Афгана тоже. Может, и их когда-то выручит.
Я только вернулся к себе в комнату, как камера слежения, выполняя обязанности образцовой секретарши, сразу сообщила об этом полковнику Мочи-лову. Полковник не замедлил воспользоваться телефоном. Трехзначные номера набираются быстро. И я только успел подойти к тумбочке, чтобы включить телевизор, как телефон подал голос.
Даже не спрашивая, я буркнул в трубку:
— Слушаю вас внимательно, товарищ полковник.
— Алексей Викторович, медицинская карта готова. Желаете посмотреть?
— Желаю.
— Я сейчас пришлю.
Я развалился в кресле в ожидании. Минут через пять в дверь постучали.
— Войдите.
Медсестра протянула мне пакет.
— Юрий Петрович просил передать, — и посмотрела на меня так, что я ощутил себя олимпийским героем.
— Спасибо.
Она ушла, от двери еще раз обернувшись и бросив повторный взгляд. Красивая женщина. Но красивые женщины почему-то всегда появляются на моем горизонте не вовремя — или мне в этот момент предстоит работать, и тогда я обязан видеть в каждом желании познакомиться со мной провокацию, или я нахожусь под внимательным оком камер слежения. А эти камеры отобьют любвеобильность у любого, кто не мечтает сниматься в порнушных фильмах. Я почему-то не мечтаю. Я даже о простых фильмах не мечтаю...
Я разорвал пакет и достал папку с обычной медицинской картой. Вернее, не с самой картой, а ее ксерокопией. Полковник расстарался. И даже закладку сделал, обособив нужные мне страницы.
В глаза сразу бросились просветы в шести местах. При пересъемке отдельные строки закрывали обрывками бумаги. Что-то такое, что мне не следовало видеть.
С этим предстоит разобраться, хотя в такой обстановке я понимаю сложность задуманного. За мной следят, и за каждым помещением в центре следят. Кроме столовой.
Кроме столовой... Мысль появилась, и я уже знал, что надо делать.
Сосредоточиваться и полностью отключаться от посторонних мыслей я умею хорошо. На долгих тренировках пришлось осваивать эту науку. Кроме всего прочего, такое умение и предельно обостряет восприятие. Мне необходимо много запомнить. Сидя над медицинской картой, я сосредоточился и сумел изучить ее основательно, повторив несколько раз самое важное и проверив себя. Не скажу, что много понял — медик из меня, как из помойки стерилизатор. Но одно несоответствие действительности я все же уловил сразу.
В карте отмечены два сеанса легкого гипноза с профессором Радяном. Но я отлично помню, что сеансов было шесть. И гипноз был глубокий. Интересно было бы узнать — то ли было с капитаном Пулатовым? Возможно, этот принципиальный момент и есть та самая связующая нить, которую стоит потянуть, чтобы все встало на свои места.
Но это тоже вопрос для столовой...
Оставшееся до ужина время я пошлялся по прогулочным дорожкам среди берез и канадских кленов. Интересно, а здесь тоже установлены камеры слежения? Среди ветвей спрятаны?
К закрытым дверям столовой я подошел первым, лишний раз наглядно доказав всем и себе, что прогулки на свежем воздухе возбуждают аппетит. Скоро стали подтягиваться сотрудники. Появилась Таня. Покривившись для приличия, я махнул ей рукой. Она встала рядом.
А когда мы с подносами сели за стол, я, улыбаясь уже почти приветливо, сообщил:
— У тебя есть возможность для реабилитации.
— Что я должна сделать?
— Проявить способности хакера.
— Я их только что проявляла. Забралась в сервер твоего родного управления ФСБ и выудила какую-то галиматью, касающуюся тебя. Сейчас бумаги у полковника Мочилова.
— Что за галиматья?
— Рапорты двух офицеров о том, как ты стрелял в тире в дно летящей бутылки сквозь горлышко. И еще протокол допроса начальника тира.
— Почему ты назвала это галиматьей?
— Такого не бывает.
— Я раньше тоже так думал. Но это было.
— Интересно было бы посмотреть. А вот начальник тира... Этот был пьян и заявил, что ты можешь это делать даже при выключенном свете. И вообще ты стреляешь не глядя, потому что чувствуешь полет пули.
Вот уж удружил, товарищ детства! А что, если какой-то дурак поверит? Тогда мне до скончания дней своих не выбраться отсюда!
— Бедный Миша. Совсем его споили любители пострелять. Это в самом деле, как ты говоришь, галиматья. Но мне этого от тебя мало.
— Ты хочешь, чтобы я пришла к тебе ночью? Телекамеры, кстати, могут работать в инфракрасном режиме. А я женщина хоть и горячая, но скромная...
— Я хочу от тебя большего. Ты сможешь посмотреть в местной сети мою медицинскую карту?
— Нет проблем. На местном пароле я сегодня утром разминалась...
— Запоминай...
Я продиктовал номера страниц и порядок строк, которые были закрыты в принесенной мне ксерокопии.
— Что дальше?
— Карту Пулатова. За тот же период, что и у меня. Сколько раз он проходил у Радяна сеансы гипноза и какие это были сеансы.
— Поняла. Мочилов...
— Что?
— Мочилов к нам идет. Полковник подошел ко мне со спины.
— Извините, что мешаю ужину. Вы, товарищ капитан, еще не устали отдыхать?
— Что вы хотите мне предложить?
— Пришли новые документы. Я хочу, чтобы вы с ними ознакомились. Это предмет для разговора. А потом мы, может быть, сходим в тир потренироваться? Вы не возражаете против тренировки?
— Вы где будете после ужина? — спросил я встречно.
— В бункере. У себя в кабинете. Я там уже поужинал.
— Я зайду.
— Спасибо. А к товарищу майору у меня есть просьба. Поищите что-нибудь на сервере второго города.
— Хорошо, — кивнула Таня. В столовой можно и забыть про уставное слово «есть!». В столовой это слово приобретает значение «есть хочется». Должно быть, Мочилов это понимает.
Хотя полковник мог бы и получше маскироваться. Я понял, что имеется в виду сервер управления ФСБ в моем городе. Мне тоже интересно, что есть сейчас там. Особенно все, что касается капитана Югова и происшествия в поезде.