В 1970 году паскуанцы все так же бедны. Чилийское правительство плохо относится к этим несчастным. Им запрещают покидать остров и даже ограничивают (из-за овец) передвижение по нему.

– Опасайтесь их, они думают только о том, как бы украсть, – предостерегают местные власти редких посетителей.

На смену вековым табу пришла нищета. Паскуанцы с неприкрытым восхищением разглядывали пассажирский лайнер «Франция», огромный по сравнению с их островом. Роскошные интерьеры корабля, если бы они могли их видеть, свели бы их с ума. Пассажирам, ежедневные расходы которых на одну душу равны расходам одной паскуанской семьи за все годы жизни, было продано несколько «занятных сувениров». Единственная надежда улучшить и изменить судьбу островитян – в ежегодном притоке туристов. Наверное, помогло бы и строительство аэропорта… И тогда, как знать, гигантские статуи стали бы наконец источником блага для коренных жителей.

Мало кто из наших сограждан не знает, что Бугенвиль был знаменитым мореплавателем, первым французом, обогнувшим земной шар. И совсем не многим известно, что он был одним из самых интересных и привлекательных людей той эпохи. Наши школьные учебники слишком сдержанны в отношении великих моряков. Луи Антуан де Бугенвиль повторял:

– Все мои надежды на славу заключены в цветке.

Он намекал на бугенвиллею, тропическое растение с яркими пурпурными и фиолетовыми соцветиями, открытое во время кругосветного плавания. Ботаник Коммерсон назвал этот кустарник его именем. Но слава Бугенвиля в те времена не нуждалась в цветке. Рассказ о своем путешествии, который он опубликовал под названием «Путешествие вокруг земли на королевском фрегате „Сердитый“ и военно-транспортном судне „Звезда“», сразу сделал его знаменитым в Европе и даже в Америке. Философ Дидро отдал ему должное в памфлете «Дополнение к путешествию Бугенвиля», рукописные копии которого ходили в кругах образованных людей и острословов того времени:

«Изучение математики, которое предполагает малоподвижный образ жизни, занимало все его молодые годы. И вдруг он неожиданно отказывается от созерцательной жизни отшельника, чтобы избрать активное и трудное ремесло бродяги и разностороннего путешественника… Другой явной странностью было противоречие между характером этого человека и его предприятием. Бугенвиль склонен к светским развлечениям: любит женщин, театр, изысканную кухню. С равным удовольствием окунается в светскую жизнь и отдается той переменчивой стихии, которая несет его по волнам. Он любезен и весел: истинный француз…»

Луи Антуан де Бугенвиль, протеже Людовика XV, обласканный Людовиком XVI, введенный Директорией в состав Института Франции (Французской академии наук), назначенный сенатором и удостоенный графского титула Наполеоном I, был прежде всего парижанином. Его дед занимал пост прокурора в Шатле[6], отец стал парижским нотариусом. Когда в 1741 году нотариус вошел в городской совет, ему за заслуги было пожаловано дворянство и герб с изображением «черного орла с распростертыми крыльями на серебряном фоне». Луи Антуан с детства (тогда ему было двенадцать лет) гордился честью, которой удостоилась его семья. Городской советник хотел, чтобы его сыновья стали юристами. Старший, Жан Пьер, не слишком крепкий здоровьем и не столь деятельный, последовал родительским советам и после получения классических знаний принес присягу, став парламентским адвокатом. Луи Антуан, бывший на семь лет моложе брата, изучал право, но прикидывал на себя различную военную форму, тайно решив стать Черным мушкетером: «…эта служба открывает доступ ко двору и обеспечивает получение достойной должности в соответствии с рангом». Он не осмеливался поделиться своими планами с отцом, но открылся брату, что последнего не удивило.

– Если бы здоровье мне позволило, я стал бы мореплавателем, путешественником.

Он показал брату свой труд «Жизнеописание Пифея Массалийского», который писал по просьбе новых друзей, Фрере и аббата Ротлена, географов и историков, говоривших только о далеких и неведомых землях. Луи Антуан прочел рукопись, загорелся новой страстью и решил вступить в кружок брата. Там он познакомился с математиками Клераном и Даламбером и живо заинтересовался геометрией, арифметикой и алгеброй.

Отец Ив Пьер де Бугенвиль с сожалением узнал, что сын вступает в ряды Черных мушкетеров, но противиться не стал.

Через три года Луи Антуан становится помощником интенданта Пикардийского полка. В августе 1754 года он уже адъютант знаменитого генерала Шевера. Чуть позже он увлекся дипломатией, а поскольку у этого любезного дворянина, веселого и хорошо сложенного, покровителей, а особенно покровительниц хватает, Луи Антуан послан в Лондон с чрезвычайной миссией в ранге секретаря посольства, которым руководит герцог Мирпуа.

Эти разнообразные занятия все же не мешали ему помнить фразу своего бывшего учителя математики великого Даламбера: «Мир нуждается в трактате об интегральном исчислении, но среди нас нет никого, кто бы успешно справился с задачей».

Луи Антуану было всего двадцать три года, когда он не от самонадеянности, а просто из любопытства, будучи богато одаренным человеком, принялся в свободные часы писать «Трактат об интегральном исчислении», который сразу по публикации в 1754 году поразил математиков той эпохи своим совершенством. В двадцать шесть лет автор был представлен в Парижскую академию наук и избран членом ученого Королевского общества в Лондоне.

Закончив дипломатическую службу, Бугенвиль возвращается к военной карьере в чине капитана в драгунском полку Апшона и, поскольку война столкнула в Канаде англичан и французов, предпринимает первое большое морское путешествие в качестве пассажира на борту «Единорога», чтобы присоединиться к маркизу Монкальму.

Французы отлично сражались, но остро нуждались в средствах и людях. Зная, что у адъютанта обширные знакомства при дворе, Монкальм послал его в Париж.

– Постарайтесь отстоять наши интересы и добиться подкрепления.

Во Франции тогда говорили только о разрыве союзов и предательстве короля Пруссии, который организовал изоляцию Франции, а потом толкнул ее в объятия Австрии. Война казалась неизбежной[7]. Бугенвиль нашел поддержку у маркизы де Помпадур, приятельницы его дяди д’Арбулена. Она убедила маршала Бель-Иля, военного министра, послать кое-какие войска в Америку. Но надо было, чтобы военный министр согласился обеспечить и транспортировку. Этим занимался бывший глава полиции Беррье, человек энергичный, но грубоватый. Тот принял Бугенвиля холодно и проводил его отказом, произнеся знаменитую фразу:

– Месье, когда пылает дом, конюшнями не занимаются!

Реплика Бугенвиля также достойна сохраниться в памяти потомков: