На этот раз мы прибыли не в «Макдональдс», а в пафосный ресторанчик, где уединились в закрытой комнате с потрясающим видом на Арбат, яркий и какой-то живой.

– Ты нашла квартиру? – спросил Кезон.

– Да, нашла. Осталось ее оплатить. Сколько мы в ней пробудем? – спросила я.

– Давай забронируем на месяц, – махнул рукой музыкант.

– Слушай, это не мое дело, но мы точно проживем там месяц? – осторожно спросила я. – Может быть, сначала на неделю? Вдруг нам там не понравится? Я не хочу, чтобы ты так бездумно тратил деньги.

– А если потом ее забронирует кто-то другой? Я терпеть не могу срываться и ехать куда-то в спешке – мне этого на гастролях хватает, поверь. И не нужно переживать о чужих деньгах, лапуля.

– Дело твое, – пожала я плечами. Моего искреннего порыва Кезон не оценил. – Месяц так месяц.

Он оплатил квартиру, даже не глядя, что я выбрала – в самый неподходящий момент ему снова позвонили из США. Лишь поинтересовался, где она находится, и мой ответ: «На Земляном Валу», – его полностью удовлетворил. Зато когда спустя часа два мы оказались перед высоким панельным домом внутри Садового кольца, Кезон напрягся.

– Мы будем жить здесь? – недоверчиво спросил он.

– А что тебя не устраивает? – нахмурилась я. Квартира была отличной! Дорогой и стильной. – Ты же хотел жить в центре. Вот тебе центр.

– Я имел в виду что-то нормальное.

– Это и есть нормальное, – топнула я ногой. Да что за привереда! Большая трехкомнатная квартира с отличным ремонтом и новой мебелью – даже гардеробная есть! А ему все не нравится. Привык жить в президентских люксах или где он там останавливается, мистер Супер-стар.

Кезон оглянулся на дорогу, но такси, которое привезло нас сюда, уже уехало.

– Уже поздно, – с нажимом сказала я. – Другую квартиру я прямо сейчас не найду. Нам нужно где-то переночевать. Идем.

Он тяжело вздохнул, пошел следом за мной к нужному подъезду, но вдруг вспомнил, что он вообще-то мужчина, и взял у меня сумку с вещами.

Нас встретила женщина в возрасте, которая представилось как Алия. Она оказалась горничной, которая в спешке приготовила квартиру для гостей. Алия передала нам ключи, сказала коды от двери в тамбуре и от сейфа в квартире, после чего спешно покинула нас. И мы остались вдвоем. Ремонт в квартире действительно был хорошим и свежим, а мебель – новой, но Кезон все равно был недоволен. Он, видите ли, хотел джакузи.

– А поющий унитаз тебе не нужен? – злобно спросила я. – Отличная квартира, перестань ныть!

– Я не ною. Я выражаю свое мнение, – обиделся Кезон. – Тиранша.

Он ступил в гостиную – светлую и уютную, с фортепиано и камином, но я буквально оттащила его назад.

– Обувь сними, – строго велела я. – Это тебе не Нью-Йорк.

– А если здесь пол грязный?

– Вот тебе одноразовые тапочки.

– Перемой пол, – велел Кезон. – Я не доверяю таким квартирам.

У меня в голове взорвалась молния.

– Издеваешься?

– Нет. У нас же договор. Я плачу тебе деньги, а ты играешь роль моей девушки и выполняешь поручения, – спокойно ответил музыкант.

– Перемою, – грозно пообещала я. Но дело было не только в деньгах – он ведь действительно спас меня. Увез в другой город.

В итоге Кезон выбрал большую спальню с огромной кроватью, вычурным комодом и плазмой на стене, и пока он валялся, я, как Золушка, драила пол – благо в кладовке оказалось много чистящих средств. Я занималась уборкой до глубокой ночи – меня это успокаивало. А после сделала себе кофе – в квартире неожиданно обнаружилась кофеварка. На запах кофе из комнаты появился Кезон, который переоделся в свободную футболку и бриджи.

– Тоже хочу, – заявил он, и я глазом не успела моргнуть, как схватил мою горячую кружку. Разумеется, Кезон обжегся – кофе попал ему на грудь, но, слава богу, совсем чуть-чуть. Остальное оказалось на полу, и я снова взялась за швабру. А Кезон уселся на диванчике, что стоял на кухне, сложил ноги на пуфик и включил небольшой телевизор, висящий над круглым обеденным столом.

– Сделай мне кофе, как закончишь, – попросил Кезон, и я мысленно пожелала ему провалиться. Но сделала. Даже принесла – на деревянном подносике.

– Лапуля, ты сахар забыла положить, – улыбнулся он.

– А ты забыл положить себе в голову серое вещество. Но это же тебе не мешает, – вернула ему улыбку я.

– Я хочу сладкий кофе. Сделай, будь добра.

Скрипнув зубами, я положила ему сразу четыре ложки. Пусть засахарится, скотина.

– А это слишком сладко, – поморщившись, объявил Кезон, снова попробовав напиток.

– Тогда не пей, – попыталась я забрать у него кофе.

– Нет уж, – воспротивился он. Не отдал кружку. – Люблю, знаешь ли, на ночь бахнуть кружечку кофеина. Кстати, что это за дерьмовый сорт?

– Без понятия. Что было, то и сварила. Не хочешь – не пей, сказала же.

– Какая ты ворчливая, – заботливо заметил Кезон. – Знаешь, мы только въехали в эту квартирку, а мне уже кажется, что мы муж и жена. И ты все время меня пилишь и пилишь.

– А ты все время меня бесишь и бесишь, – бросила я. – Спокойной ночи.

– Эй, куда ты?! А как же я?

– Надеюсь, ты сумеешь чем-нибудь себя занять. Я спать. Доброй ночи.

– Сомневаюсь, что в этом доме она может быть доброй.

Не отвечая ему, я скрылась во второй спальне – небольшой, с нежно-серыми стенами и белой мебелью. В комнате был выход на застекленную лоджию, которая протянулась вдоль нескольких комнат.

Я наскоро разобрала свои вещи и, чувствуя свинцовую усталость в мышцах, легла в кровать. Слишком много всего произошло за эти сутки. Мне нужно было отдохнуть. И с новыми силами идти в бой с судьбой.

Я вошла в залитую светом комнату с распахнутыми окнами, за которыми цвела нежная желтая мимоза. И увидела сидящего там Сережу с гитарой в руках – его любимой гитарой, которую он так холил и лелеял. Он что-то наигрывал, склонив голову к струнам – светлые растрепанные волосы закрывали его глаза, а когда он услышал мои шаги, поднял голову и тепло улыбнулся.

– Сережа, ты здесь? – прошептала я, чувствуя, как ноет сердце – то ли от тоски, то ли от этого прекрасного солнечного света, заливающего комнату.

Он кивнул и провел рукой по струнам. А после похлопал по табуретке рядом с собой, и я села на нее, глядя на Сережу глазами, полными слез. Я очень скучала, очень. И он тоже скучал, только молчал. Но это было неважно – главное, Сережа находился рядом. И внутри все звенело и пело. Я вернулась в наш дом, в котором мы жили с детства, во времена учебы, веселой и беззаботной, наполненной мечтами и азартом безбашенной, гордой, свободной юности.