Пушкине // Пушкин и его современники. Пг., 1917. Вып. XXVIII. С. 67–70). Тот же автор отмечает, что текст с belle Nina неизвестен, но ряд поздравительных песен на этот мотив зафиксирован.

13–14 – И смело вместо belle Nina… – См. с. 253.

XXVIII, 13–14 – Мужчины против: и крестясь, / Толпа жужжит за стол садясь. – Места дам и мужчин за столом регулировались рядом правил, в частности расположением хозяев. Так, на именинах Наташи в «Войне и мире» хозяин и хозяйка сидели на двух концах длинного стола, и соответственно гости распределились по «дамскому» и «мужскому» концам друг против друга (т. 1, ч. I, гл. 15). На именинах Татьяны дамы и мужчины сидели с двух сторон стола. Почетное место именинницы находилось в центре. Естественно, место для почетного гостя должно было быть против нее с мужской стороны. На это место посадили Онегина (см.: XXX, 1). Татьяна смутилась, поскольку в том, что Онегина усадили на почетном месте против нее, все должны были усмотреть подтверждение возможности его сватовства. Крестясь – знак крестного знамения означал начало трапезы. Креститься полагалось, когда гость садился на пододвинутый ему слугой стул (см.: Набоков. Т. 2. С. 531).

XXXI, 1 – Траги-нервических явлений… – Обморок был одной из форм «любовного поведения» щеголих XVIII в., когда он составлял модную новинку. «Обмороки в это время вошли в большую моду и последние существовали различных названий: так, были обмороки Дидоны, капризы Медеи, спазмы Нины, вапёры Омфалы, “обморок кстати”, обморок коловратности и проч. Нервы стали известны чуть ли не в двадцатых годах нынешнего [XIX] столетия» (Пыляев М. И. Старое житье. Очерки и рассказы. СПб., 1892. С. 82). Искренность и простота героини проявились в том, что она не упала в обморок, однако сама возможность такой скандальной и провинциальной сцены взбесила Онегина.

По рассказам Нащокина, П «уверял, что при необходимости можно удержаться от обморока» (Цявловский М. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым. М.; Л., 1925. С. 36–37, 98–101). Совпадение эпизода в ЕО, написанного во время Михайловской ссылки, со словами, сказанными Нащокину, проливает свет на смысл загадочного текста, который одни исследователи называют «устной новеллой Пушкина» (см.: Гроссман Л. П. Этюды о Пушкине. М.; Пг., 1923. С. 111), а другие считают биографическим эпизодом из истории отношений П и Д. Фикельмон (свод данных см.: Раевский Н. Портреты заговорили. Алма-Ата, 1974. С. 278–287, 393–396). Если даже в основе «устной новеллы» лежал реальный эпизод, то он должен был произойти значительно раньше – уже в 1825 г. П было известно, что усилием воли женщина может удержаться от обморока. То обстоятельство, что место действия «устной новеллы» напоминает дом австрийского посла в Петербурге (см.: Раевский. Указ. соч. С. 279), с одной стороны, может объясняться типовым характером планировки барского особняка XVIII в. (П просто описывал обычное расположение комнат), а с другой – обычной для творческого воображения контаминацией разновременных событий и пространств.

XXXII, 7 – Между жарким и блан-манже… – Блан-манже – сладкое блюдо, желе из миндального молока.

8 – Цимлянское несут уже… – Цимлянское – донское шипучее вино, по наименованию станицы Цимлянской. См. с. 326. В доме Онегина в обычные дни подают дорогое французское шампанское (в Петербурге Онегин пил шампанское высшей марки – «вино кометы» – 1, XVI, 8), у Лариных на именинах – более дешевое цимлянское.

11 – Зизи, кристалл души моей… – Зизи – детское и домашнее имя Евпраксии Николаевны Вульф (1810–1883), в замужестве Вревской, дочери от первого брака тригорской помещицы П. А. Осиповой, соседки и приятельницы П. Длительная дружеская связь Е. Н. Вульф с П стала особенно тесной в 1826 г., когда в Тригорском собирались П, Языков и А. Н. Вульф. См. в воспоминаниях последнего: «Сестра моя Euphrosine, бывало, заваривает всем нам после обеда жженку (горячий напиток, приготовлявшийся из коньяка или рома, сахара, лимона и пряностей; жженку поджигали и тушили вином. – Ю. Л.): сестра прекрасно ее варила, да и Пушкин, ее всегдашний и пламенный обожатель, любил, чтобы она заваривала жженку… и вот мы из этих самых звонких бокалов, о которых вы найдете немало упоминаний в посланиях ко мне Языкова, – сидим, беседуем да распиваем пунш» (Пушкин в воспоминаниях современников. Т. 1. С. 413–414).

Пророк изящного! забуду ль <…>

Когда могущественный ром

С плодами сладостной Мессины,

С немного сахара, с вином,

Переработанный огнем,

Лился в стаканы-исполины?

Как мы, бывало, пьем да пьем,

Творим обеты нашей Гебе,

Зовем свободу в нашу Русь.

(Языков Н. М. А. С. Пушкину //

Собр. стихотворений. М., 1948. С. 107)

Языков именует Е. Н. Вульф в стихах Гебой (др. – греч.) – богиней, разливающей вино богам, а П вносит в текст ЕО ее домашнее прозвище, неизвестное, как и обстоятельства дружеских попоек, на которые намекает П, большинству читателей. Этим он придал тексту атмосферу интимности и стилистического многоголосия, создавая переход от сатирических интонаций предшествующих строф к лирической тайнописи.

XXXV, 9 – Столы зеленые раскрыты… – Столы для карточной игры оклеивались или покрывались зеленым сукном, на котором мелом записывались взятки.

11–12 – Бостон и ломбер стариков… – Бостон, ломбер, вист – коммерческие игры, популярные начиная с XVIII в. Еще в 1791 г. Н. Страхов называл ломбер и вист «играми, подавшими просьбы о помещении их в службу степенных и солидных людей» (Переписка моды… М., 1791. С. 31). Азартные игры, которым молодежь могла посвящать ночи в холостой компании, в светском собрании или на семейном балу терпимы быть не могли. Вист – см. с. 302.

XXXVI, 1–3 – Уж восемь робертов сыграли… – Роберт (роббер) – «три сыгранных партии в вист, составляющие один круг игры, после которого производится денежный расчет» (Словарь языка П. Т. 3. С. 1024). После завершения роббера игроки пересаживаются. Восемь робертов – 24 партии.

13 – Как ты, божественный Омир… – Омир (Гомер) см. с. 169–170.

XXXVII. XXXVIII. XXXIX – В отдельной публикации главы эти строфы были приведены полностью, а в издании 1833 г. – опущены. В них дается ироническое сопоставление содержания ЕО и «Илиады».

XL, 3 – Хотелось в роде мне Альбана… – Альбан (Альбани) Франческо (1578–1660) – итальянский художник, эпигон академического направления. Это имя встречается уже в лицейских стихах П и, видимо, почерпнуто из литературных источников.

XLI–XLIV – О танцах см. с. 100–114.

XLIII – Строфа в первом (отдельном) печатном издании была опубликована с пропуском первых четырех стихов, что можно рассматривать как акт автоцензуры, а в издании 1833 г. опущена совсем и заменена сдвоенным номером