Мэдди покраснела. Ей не хотелось говорить о том, что она, похоже, забеременела от Шотландца.

На следующее утро Мэдди с трудом заставила себя встать с холодной постели и одеться. В течение нескольких месяцев, проведенных с Итаном, Мэдди думала, что все ее неприятности остались позади, и она хорошо адаптируется к новой жизни. Однако, обнаружив, что сделал Итан, Мэдди решилась на переоценку всего, что с ней произошло. Пересмотрев за один присест скучный перечень выпавших на ее долю разочарований и горестей, она поразилась, как смогла выжить.

Сколько раз приходилось ей подниматься и отряхивать юбки от пыли?

Едва она причесалась и подколола волосы, как зазвонили колокола ближайшей церкви. Нахмурившись, Мэдди вышла на балкон. Ее удостоил своим посещением Ша-Нуар, и она взяла кота на руки и крепко прижала к груди.

Кот вдруг зашипел.

— В чем дело, котенок? — Снова зашипев, кот начал вырываться из рук. — Да-да, погоди минутку…

Расцарапав ей руки до крови, кот спрыгнул вниз как раз в тот момент, когда по всему городу равномерным крещендо разнесся последовательный перезвон колоколов.

Когда послышался даже звон больших колоколов собора Парижской Богоматери, Мэдди сглотнула застрявший в горле комок. Было не время для мессы. Она вспомнила, когда в последний раз слышала подобное, и ее сердце тревожно забилось. Мэдди вернулась в комнату и, выскочив на лестничную площадку, принялась стучать в дверь Коррин, потом Беа, но ни та, ни другая не отвечали.

Люди на улице должны знать… Только куда они все делись? Что произошло? Стараясь унять панику, она бросилась вниз по ступенькам.

Спустилась на четыре пролета, пять… Зацепилась носком ботинка за что-то тучное. С криком, размахивая руками, Мэдди упала на что-то плотное, но мягкое, на что-то влажное. Как только прошло замешательство, она поняла, что упала на распростертое в темноте мертвое тело.

Только трещина в зеркале спальни…

Едва увидев это, даже не успев расспросить Сорчу, Итан понял, что Мэдди ушла от него. Каким-то образом узнала правду и швырнула обручальное кольцо в зеркало. Тем не менее всегда отличавшаяся практичностью Мэдди не оставила кольца с бриллиантами. То, что отсутствовали остальные драгоценности, более всего привело его в уныние. Это означало, что Мэдди заранее готовилась к уходу от него. От Сорчи ему удалось только узнать, что после прочтения какого-то письма Мэдди стала белее снега. Упаковала вещи и в оцепенении покинула усадьбу, рассеянно попросив Сорчу приглядеть за котенком до тех пор, пока она не пришлет кого-нибудь за ним. Вспомнив о ее планах навестить Клодию, когда он отказался жениться на ней, Итан очертя голову помчался в Лондон. Добравшись до дома Куина, он ворвался в его кабинет:

— Где Мэдди?

У Куина отвисла челюсть.

— Боже мой, что с тобой? Ты выглядишь ужасно.

— Где она? — потребовал ответа Итан.

— Как я и предсказывал, — самодовольно отметил Куин. — Уже все ставишь с ног на голову. И почему я должен говорить тебе, где она?

— Говори сейчас же, черт возьми. — Итан провел рукой по лицу. — Она моя жена, и она… ушла от меня.

— Мэдди вышла за тебя замуж? Но Клодия только накануне получила от нее письмо, где она сообщила, что собиралась провести остаток весны в Айвли. Якобы она теперь владелица поместья — в общем, фантастика какая-то. Почему она ушла от тебя, если сама же решилась на брак?

Айвли? Она хотела навести его на ложный след, и он знал почему.

Мэдди собиралась исчезнуть… Уехала три дня назад. Прошло достаточно времени, чтобы распродать все и взять билет на пароход, отправляющийся в любой порт мира.

— Она не в Айвли. — Итан потер переносицу. — Она вернулась в Париж.

— О Боже, только не в Париж! — Куин порывисто встал с кресла.

— Почему? — прищурившись, спросил Итан.

— Нам только что сообщили, что там… эпидемия. От слов Куина Итана сковал ужас.

— Что за эпидемия?

— Маккаррик, это… холера.

— Ты только успокойся, — сказал Куин. — В телеграмме сообщалось, что зараза была локализована в округах, где проживают низшие сословия. Она может и не дойти до Мэдлин, до района Сен-Рок. Но все же советую тебе поторопиться, потому что в городе становится неспокойно, и уже ходят слухи о возможном введении военного положения. Ты ведь помнишь, что происходило во время последней вспышки холеры?

Итан нервно сглотнул. Шестнадцать тысяч человек погибли во время бунта, вызванного распространением холеры, — в считанные часы были расстреляны солдатами. Погибли вовсе не от заразы. Нет, холера унесла еще двадцать тысяч.

— Мэдлин не в Сен-Роке, — сказал он, быстрым шагом возвращаясь к своему коню. — Она, скорее всего в Марэ.

Куин не отставал от него.

— Что она там делает, черт возьми?

— Не имеет значения…

— Проклятие, Итан… этот район — самый зараженный из всех.

У Итана замерло сердце.

— Что ты сказал?

— Уже шли разговоры о карантине в Марэ. Я не понимаю, как она могла оказаться в такой трущобе, но если она там, тебе нужно срочно вытащить ее оттуда… — Куин отчаянно затряс головой. — Сеть не сможет официально командировать тебя для тайного вывоза субъекта из карантинной зоны в условиях военного положения. Ты ведь знаешь условия соглашения с Францией. Но ты умеешь защищать других, и у тебя это должно получиться.

Итан много раз бывал в опустошенных холерой районах. Последние медицинские рекомендации по противодействию заразе гласили: «Соблюдайте чистоту, рассудительность и целесообразную вентиляцию, невзирая на эпидемию». Из опыта пребывания в зараженных зонах Итан усвоил следующие правила: варить все, что предназначено для приема внутрь, сжигать все, что выбрасывается наружу, и поливать алкоголем, например виски, все подозрительное.

— Поэтому я, — продолжил Куин, — неофициально помогу тебе с транспортом. А ты проберешься в Париж и вытащишь ее оттуда, где бы она ни была, невзирая на сложившуюся там ситуацию. Ты понял меня? Езжай туда и вытащи ее. И не попадись за нарушение карантина. — Он перехватил взгляд Итана. — Или вы оба будете убиты на месте.

Над Марэ занималось тусклое и безрадостное утро.

Вчера улицы были запружены теми, кто сохранил достаточно сил, чтобы бежать. Теперь же исход был малолюдным и замедленным, словно заранее обреченным на неудачу.

Мэдди сидела в одиночестве на ступеньках перед своим домом, поджав колени к груди и опустив на них подбородок. Несмотря на прохладный весенний воздух, ее лоб был покрыт испариной, тело сотрясала дрожь. Те чертовы колокола, звонили безостановочно; издалека доносилась дробь полковых барабанов, напоминая всем о жестокой угрозе карантина.