Обе сидят молча, осознавая весь ужас своего положения. Они не только застряли здесь и обречены оставаться вместе, пока их не спасут…

По сути, нет никакой гарантии, что это вообще случится! Как сказал Жан Поль Сартр: «L'enfer, с'est les autres» – «Ад– это другие люди». Обе начинают ясно понимать, что это означает. Лорен вздыхает и хватается за плечо, прислонясь головой к ножке стола.

– Это ты виновата, – говорит Белинда.

– Что? – кашляет Лорен.

– Это ты во всем виновата, – повторяет Белинда.

– Боже, Белинда, – говорит та, слегка приподнимаясь, – мне, возможно, многое по плечу, но осуществить такое даже я не способна – это под силу только Богу.

– Я знаю. Но если бы ты не приехала в эту долину, у меня не было бы всех этих проблем и я бы не сидела тут, погребенная заживо вместе с тобой.

– Тогда ты сидела бы тут, погребенная заживо одна, – говорит Лорен.

– Именно! – восклицает Белинда с торжеством.

– Так ты хочешь сказать, что быть погребенной заживо лучше одной, чем со мной?

– Да.

– Боже! – вздыхает Лорен. – Ну, я тоже не могу сказать, что в восторге от твоей компании. По правде сказать, в десять раз лучше было бы быть похороненной тут заживо с чертовым Джорджем Бушем, чем пройти через все это с тобой.

– Незачем ругаться, – замечает Белинда.

– Иди ты в задницу, – отзывается Лорен. – Я правда так тебе неприятна?

– Да.

– А-а.

– Ты разрушила мою жизнь, – говорит Белинда.

– Я разрушила твою жизнь? Я разрушила твою жизнь ?

Не смеши меня! – Она смеется. – По всему выходит, что твоя жизнь была уже достаточно разрушена и до моего приезда.

– Кто рассказал тебе о неверности моего мужа?

– О, пэраашу тебя, – отвечает Лорен, взмахнув рукой и немедленно пожалев об этом, так как ее пронизывает острая боль. Она еще сильнее хватается за плечо. – Вряд ли это самый большой секрет в долине.

– Не думаю, что ты способна понять, что это такое.

– Почему нет? – спрашивает Лорен. – Мой муж тоже был мне неверен.

– Я думала, твой муж умер.

– Это не мешает ему быть неверным.

– Ну, вообще-то мешает, – говорит Белинда.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – отвечает Лорен несколько устало.

– Плечо болит?

– Убийственно, черт возьми, – говорит Лорен.

– А-а.

– Как твои ноги?

– Только слегка покалывает, – говорит Белинда, глядя вниз, на постепенно увеличивающуюся в размерах лужу крови.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь выберемся отсюда?

– Не знаю, – говорит Белинда, оглядывая маленькую пыльную нору, в которой они сидят.

– Они должны прийти, – заверяет Лорен.

– Ага, – кивает Белинда. Она задирает голову. – На помощь! – кричит она так громко, как только может. От шума гора пыли над ними начинает вибрировать, и сверху валится еще одно огромное облако. – Черт! – кашляет Белинда.

– Мать твою, – кашляет Лорен, хватаясь за плечо. – Больше, мать твою, так не делай.

– Не буду, – обещает Белинда, харкая так, что глаза ее наполняются слезами. – Больше ни слова не выкрикну.

Они сидят молча. Из ран на ногах Белинды продолжает потихоньку сочиться кровь. Сломанное плечо Лорен немеет, а из-за него костенеют и все мышцы на спине и на боку. Обе вздыхают. У них достаточно кислорода, чтобы дышать. У них достаточно кислорода, чтобы видеть друг друга. Но они страдают от боли и не могут двигаться. Они снова вздыхают.

– Так… – говорит Лорен.

– Что? – говорит Белинда.

– Ничего.

– Что ничего ?

– Ничего.

– Ну не надо, – фыркает та. – Это невыносимо, когда кто-нибудь начинает говорить и не договаривает. Так что же?

– О'кей. Что я сделала, чтобы разрушить твою жизнь?

– Знаешь…

– Нет, не знаю.

– Ну, для начала ты сюда переехала.

– И мое присутствие разрушило твою жизнь?

– Для начала ты купила дом, на который я сама имела виды, – говорит Белинда.

– И давно?

– Пять лет.

– О-о! – Лорен смеется и снова кашляет. – А ты быстро действуешь!

– Заткнись, – морщится Белинда. – В любом случае ты переехала сюда и открыла конкурирующий пансионат.

– Мой дом не имеет с твоим ничего общего. Как он может быть конкурирующим пансионатом? – спрашивает Лорен. – Нет, серьезно: у нас даже клиенты разные! Меня интересуют люди, которые останавливаются на месяц, пишут книги, занимаются йогой, пользуются электронной почтой. Тебе нужны туристы, которые быстро съезжают.

– Ты все равно моя соперница, – бормочет Белинда, – как бы ты на это ни смотрела.

– Я твоя соперница в обществе.

– Вот уж неправда, – фыркает Белинда.

– Правда.

– Нет, неправда!

– Ну, объясни мне, почему – вот именно, почему – ты была так враждебно настроена, когда я приехала в долину?

– Это не так.

– Если это не враждебность, то странно, что у тебя вообще есть друзья.

– Уже нет – благодаря тебе.

– Конечно же, они есть, – утверждает Лорен.

– Ты переманила их и заставила выбрать тебя Большим Сыром! – с негодованием выпаливает Белинда.

– Только потому, что ты донесла на меня в Bell'Arti, аннулировала мои объявления и посылала мне мусорных постояльцев.

– Шотландские девушки были не так уж плохи, – говорит Белинда.

– Они были чертовым кошмаром, и ты это знаешь. Поэтому ты была с ними так груба и избавилась от них, – говорит Лорен. – Суют свой нос куда не надо…

– Ну…

– Именно, – заверяет Лорен. – Поэтому я решила, что с меня хватит. Соревнование по катанию сыра было единственным способом убрать тебя с дороги.

– И ты на это пошла?

– Ну да, – кивает Лорен. – Сделать так, чтобы все проголосовали за меня, было проще простого, – объясняет она. – Надо просто посеять нужную мысль в чьей-нибудь голове, вести разговоры на эту тему вокруг да около, а потом позволить окружающим самим прийти к тебе с этим предложением. Это простая тактика. Я годами использовала ее в бизнесе. Вот выиграть – это было сложнее. Я потратила массу времени, ища информацию о соревнованиях по катанию сыра в Интернете, а потом нашла в онлайновом магазине видеокассету, купила ее и внимательно изучила. Чтобы победить тебя, я должна была выиграть. Ну и удача мне сопутствовала. Всегда нужно немного удачи, когда планируешь операцию поглощения противника.