Дубовые ворота в частоколе-ограде были распахнуты и пронзительно скрипели, раскачиваясь на крюках. Солнце светило ярко, выпавший накануне снег таял, стекал светлыми ручейками по темным сосновым кольям частокола, что окружал крепость Бицилиса – как иногда Авл называл этот казавшийся маленьким из его хижины дом. Вблизи дом был не так уж и мал. Фундамент, сложенный из массивных прямоугольных камней, стены – из вековых сосен. В самом деле – крепость.

Дом построен был на возвышении, к воротам вела небольшая лестница, сложенная из плит песчаника. Эта лестница продолжалась и внутри ограды, приводя путника прямиком к дверям. Бицилис стоял на небольшой террасе, и был он явно не в духе. На щеке – свежий алый шрам, левая рука укутана в тряпки. Не иначе – сломана и в лубках. А чтобы не мерзла в неподвижности, содержится в тепле.

Грек Адонис был уже здесь. И не просто был, а явно собрался в дорогу – закутался в толстый плащ, кожаная сумка с припасами на рогатине на римский манер, у пояса – фляга с вином.

– Бицилис собирается строить плотину, – сообщил Адонис, который все и всегда знал. – Дело срочное. Он берет с собой меня и вас двоих. Обещает заплатить серебром – по сотне полновесных серебряных денариев. Заплатит и отпустит: иди куда хочешь.

Адонис весело подмигнул.

Монтан оживился:

– Обещал отпустить? – и, склонившись, торопливо шепнул на ухо Авлу: – Не иначе наши даков отлупили от души. Вот они теперь и почесывают свои задницы. Да собираются драть чужие.

– Монтан! – окликнул римлянина Бицилис. – Собирайся! И ты! – Палец пилеата указал на Авла.

– Что за работа-то? – изобразил равнодушие Монтан.

– Собирайся! – повторил Бицилис. – Не то вместо серебра я велю прижечь тебя железом.

– Я построил онагр, он там, под навесом, – попытался сообщить о своих достижениях Авл.

– Онагр? – похоже, Бицилис не сразу понял, о чем речь.

– Машина метательная, – подсказал слащавым голоском Адонис.

– Потом! – отмахнулся Бицилис. – Всех ждет новая работа – срочная. Приказ самого царя Децебала.

– Нам вещи надобно взять! – резонно заметил Авл.

– Ну так бегом! – рявкнул Бицилис.

Сам скрылся за дубовой дверью, обитой железными гвоздями с блестящими шляпками.

Пришлось лезть назад, к себе на горушку.

– Мы сюда не вернемся, – заметил Авл. – Чует сердце…

– Разумеется, – хмыкнул Монтан. – Мы отправимся в Томы. К наместнику. Ты же хотел вернуться.

– Точно. В Томы, – поддакнул Авл. На душе стало гаже прежнего.

Это Монтан может идти к наместнику, а он, Авл, – нет. Ему вообще некуда идти.

* * *

Авл собрал в дорожную сумку все, что имелось у него ценного, прихватил шкуры, одеяла, запасную пару башмаков – хорошо, что нашлась. В противовес калигам, эти, не подбитые гвоздями, быстро изнашивались на здешних скалах. Выбрал кое-что из инструментов. Монтан прихватил деревянный ящик со всем потребным для планирования стройки – гром, циркуль, отвесы, свиток папируса, чернильницу. Потом поглядел на изломанный и весь потрепанный свиток Витрувия, который уже давно никто не сматывал на скалку; папирус так и валялся в хижине, рискуя в один несчастливый для себя день угодить в печку. Поглядел, но не взял.

– Ну вот и все! – Монтан радостно оскалился. – Отсюда либо на погребальный костер, либо домой…

«У меня нет дома… мне-то куда?» – хотел огрызнуться Авл, но промолчал.

Но на погребальный костер он не хотел – это точно.

* * *

К удивлению Авла, им с Монтаном пришлось не идти, а ехать. Каждому из римлян предоставили по низкорослой лошадке, вещи погрузили на мула. Куда они ехали, никто не говорил. Напрасно Авл прислушивался к разговорам даков (он уже более или менее понимал их язык, но сам никогда не говорил – делал вид, что не усвоил ни слова). Спутники Бицилиса как цель путешествия называли только одно слово – «дорога».

Накануне ночью прошел снег, но сейчас небо сверкало чистейшей синевой, и на его фоне склоны гор с темными, обсыпанными искристо-белым елями, поражали дикой красотой. У подножия хребта еловые леса сменились буковыми. Голые ветви деревьев в предчувствии весны сделались фиолетовыми.

«Дорога! – мысленно издевался Авл. – Дорога – это мощеная, прямая, ровная… А не козья тропа по вершине хребта…»

Все время то по вертикали приходится идти, то сползать вниз – в очередную долину. Только на первый взгляд горы вокруг казались необитаемыми: то там, то здесь на какой-нибудь удобной терраске располагался неказистый домик, а рядом – навесы с хранилищами и небольшой мастерской. Порой над зеленью лесов поднимались стены какой-нибудь каменной твердыни. Поначалу Авл думал, что это натыканы повсюду наблюдательные башни, но Адонис утверждал, что обычно это жилище какого-нибудь пилеата: вернувшись из грабительского похода, он непременно ставил высокую башню. Чем башня выше, тем, значит, пилеат богаче. Хотя, конечно, никто не исключал, что с высоты ведется наблюдения за тропками и ближайшими землями.

Путники пересекли ложе какой-то очередной шумливой речки – с макушки горы надзирала за путниками дакийская крепость, снизу она казалась крошечной.

«Странная гора», – отметил про себя Авл.

Будто огромный меч рассек серую плоть камня, и кровь до сих пор продолжала сочиться из раны. Кровавая скала. Сейчас среди голого пейзажа, когда у подножия буковый лес еще не начинал зеленеть, скала эта выглядела особенно зловещей. Наперерез Бицилису и его людям спустились из крепости трое – худой высокий парень лет двадцати с небольшим, в посеребренном шлеме, формой напоминающем морскую раковину, и в чешуйчатом нагруднике, но при этом носивший военный римский пояс и гладиус у правого бедра. С ним были два ополченца – с длинными буйными волосами, в льняных рубахах и дакийских штанах, похожих на восточные шаровары, оба вооруженные луками и кинжалами.

Парень в шлеме о чем-то переговорил с Бицилисом, и странная троица вновь полезла на свою верхотуру. Авл рассчитывал, что цель путешествия – это крепость на скале, но ошибся. Перекусив и отдохнув часок, отряд двинулся дальше. Вечером встали лагерем на берегу бурной речки там, где она образовывала небольшой водопад. Неподалеку располагалась хижина – но она была столь мала, что хозяева смогли приютить под кровом лишь Бицилиса. Остальным пришлось ночевать снаружи.

За трапезой у костра Адонис сообщил все, что удалось разведать:

– Траян побил их, представляете? Но и варвары в Мезии здорово порезвились. Ничего, Траян скоро доберется до самой Сармизегетузы – вот увидите! Может, он уже в ближайшие дни здесь появится.

– Лучше скажи, как называется та крепость на скале, – сказал Монтан, кивнув в темноту.

Если б было светло, крепость на скале все равно была бы видна, хотя отошли они уже изрядно.