кровать бы сейчас! Или хоть на раскладушку! Да пусть бы и тюфяк на полу… Никогда в жизни я не чувствовал такой усталости. Покрасневшие глаза, неуверенные движения, и судорожные, с трудом подавляемые зевки моих товарищей подсказывали, что и они отчаянно нуждаются в отдыхе. За последние двое суток мы слишком мало спали и слишком много дрались. Это не считая шоковых впечатлений от общения с нечистью. Лично мне уже было всё равно. Даже поразительные рассказы Энтони и Баррета я лишь принял к сведению, и только. Сил на эмоциональное восприятие просто не осталось. Вообще ни на что не осталось.

А вот Буранов, страдающий от усталости, счёл необходимым расставить точки над «i»:

– Ну-с, юноша, надеюсь, вы не будете возражать, если завтра… то есть уже сегодня, мы отправимся в Вест-Кеннет вместе, – мягко, но непреклонно сказал он Энтони.

Юноша замялся:

– Я был бы рад, мистер Буранов, но что сказал бы мой старец? Его указания касались только меня и отчасти мистера Баррета.

– Пустое, – возразил с бесцветной улыбкой Буранов, кладя руку на плечо Энтони. – Если ваш старец в состоянии проникать в сны, снабжать на расстоянии деньгами и освобождать от экзаменов, то ему не составит труда нынче же ночью выразить своё отношение к совместному походу. Просто приснится в очередной раз и всё выскажет…

– Шутите? – осторожно спросил Энтони.

– И не думаю, – возразил Буранов. – Кстати, я вам верю. Будь ваши сновидения плодом фантазии или больного воображения, как бы вы узнали про Баррета и, тем более, про его наследство? Нет, этот старец реально существует. Вопрос в том, кто он. Существо из плоти и крови? Призрак? Мы выясним это лишь в гробнице. Знать бы ещё, почему встреча назначена именно там… А встреча состоится, не сомневайтесь, иначе бы не звал, – убеждённо добавил Михаил Михайлович. – Но кто бы он ни был, сдаётся мне почему-то, что сатанинская мистерия в Эйвбери ему не по душе. И окажись он здесь, принял бы нашу сторону. Возможно, мы узнаем нечто такое, что прояснит ситуацию и даст нам оружие против местной нечисти. Так-то!

Слово взял Баррет.

– Время для дискуссий слишком позднее… а может, слишком раннее, – заявил он. – Ограничусь тем, что соглашусь с Майклом. Мы не знаем, что нас ожидает в гробнице, поэтому идти надо всем вместе. У нас общая цель: разобраться в здешней дьявольщине. Кроме того, если к моим магическим артефактам прибавить ваши боевые навыки… они выше всяких похвал, джентльмены… в общем, есть шансы, что мы справимся с любой опасностью. Я бы ещё подумал насчёт Вильямса. Не могу понять, почему он устоял перед колдовством и не стал монстром, по крайней мере, окончательно, как другие, но…

– Договорились, – отрубил я (Вадим и Айрин в свою очередь закивали). – Дело за малым: хоть немного выспаться…

Было два часа ночи. Решили, что немедленно отправляемся отдыхать и спим до восьми. Но поскольку оставлять гостиницу без присмотра слишком опасно (кто знает, что у Эйвбери ещё на уме?), установили двухчасовые дежурства. Первая вахта выпала нам с Вадимом, вторая Энтони и Баррету, а третья, утренняя, Буранову. Айрин предложила составить компанию, но галантный Михаил Михайлович и слушать не стал. «Думаю, что утром всё будет спокойно, – сказал он. – Заодно попытаюсь дозвониться до Вильямса… настоящего. Расскажу, что тут творилось, и предложу вместе с нами отправиться в гробницу». На том и порешили.

Но, прежде чем разойтись по номерам, закутали в скатерть тело несчастного портье Чарли, так смело кинувшего вызволять хозяйку из лап мертвеца, и отнесли в обширный погреб. Благо в старой гостинице при всех перестройках он уцелел. «Утром как-нибудь переправим в ближайший морг», – сказал Буранов. Вариант вызвать из муниципальной больницы карету даже не обсуждался. Гостиница казалась маленьким спасительным анклавом посреди большой вражеской территории, и покидать этот анклав ночью, равно как и допускать кого-то извне, было опрометчиво.

Заодно убрали в погреб биокуклу-Вильямса. Засыпающий на ходу Баррет, тем не менее, удовлетворённо заметил, что невесть кем искусственно созданное тело, будучи разрушенным, трансформируется в полном соответствии с его, академика, смелой гипотезой, высказанной ещё накануне. Волосяной покров, например, заметно поредел, начали исчезать ногти, оплыли черты лица, губы истончились до толщины ботиночного шнурка… Мерзкое зрелище, жуткое.

Баррет, Энтони и Буранов поднялись в свои номера. Следом, коротко оглянувшись, ушла Айрин. Я не стал уточнять, к себе или ко мне. Пусть будет сюрприз… если будет. Я бы не возражал.

Оставшись вдвоём, мы с Вадимом обошли первый этаж и осторожно выглянули на улицу. Низкое тёмное небо без единой звезды навевало тоску, порывистый ветер свирепо трепал крону деревьев поодаль входа. Однако вроде бы спокойно. Даже не верилось, что лишь час назад по гостинице бродила смерть, материализовавшаяся в двух мёртвых телах. Вернулись в слабо освещённый холл.

– Пошли в ресторан, – предложил Вадим.

– Гульнуть решил? Самое время…

– Там в баре кофеварка есть. Кофе выпьем. А то заснём.

– Ну, если ты ставишь…

Крепчайший кофе, сваренный Вадимом, малость взбодрил. Прихлёбывая чёрный ароматный напиток, я искоса поглядывал на сотоварища. Вот ведь, при всех нюансах непростых отношений, не раздумывая кинулся отбивать меня у Аткинсона, когда я уже думал, что пришёл каюк. Сам чуть без головы не остался… Красивый сильный мужик, отличный офицер, блестящий боец… Мы могли ещё в академии стать друзьями, если бы не та история с беременностью официантки Наташи. Дурак Телепин, между прочим, что не женился, очаровательная девушка была: красавица, умница. Весь курс на неё заглядывался. Велика важность, что из разночинцев… Но то дело прошлое. А теперь между нами встал Серёга… Кстати, у Вадима в законном браке с худосочной дочкой действительного статского советника Голубятьева детей нет. Словно судьба наказывает…

– О чём задумался? – устало спросил Вадим.

– Да так…

Что ему сказать? Что гибель Серёги – во многом его вина? Но разве он сам этого не знает?

– Не надо, Володя, – ровным тоном произнёс Вадим, словно подслушал мысли. – Насчёт Сергея я себе уже сказал всё. И даже больше…

Мне вдруг показалось, что глаза Вадима за последние два дня потускнели. И глубокие морщины на лбу обозначились, точно за эти два дня прожито два десятилетия. Метки Эйвбери, будь он проклят. Сам, наверное, выгляжу примерно так же…

– А я ведь ещё тебя не поблагодарил, – сказал я, меняя тему.

– За что? – удивился Вадим.

– Да ладно, не скромничай. Если бы ты не отвлёк Аткинсона, лежать бы мне сейчас в погребе рядом с Чарли.

– А-а… Ну да. Обращайся, если что. – Вадим несколько раз сжал и разжал кулак. – Всю руку отбил об