– То самое место, капитан.

– А! Вы его узнали?

– Да – я уверен. Видите тот большой тополь на самом берегу?

– Да. Ну и что?

– Мы были против него, когда вы попросили остановиться. Конечно, мы слышали крик здесь.

– Тогда остановитесь! Назад два гребка. Держите лодку на месте. Напротив дерева!

Лодочник повинуется, сначала отводит лодку назад, потом удерживает ее на месте вопреки течению.

Снова наступает тишина. Райкрофт смотрит вниз по течению, словно измеряет расстояние до Ллангоррена, чьи трубы теперь видны в лунном свете. Потом, словно удовлетворенный сделанным наблюдением, приказывает грести дальше. Но когда показывается напоминающее киоск сооружение, он снова велит остановиться и внимательно разглядывает летний домик и полоску воды под ним. Часть этой поверхности – главное русло, другая часть – проток за островком. При приближении павильон теряется из виду, скрываясь за верхушками деревьев. Но когда попадаешь в узкий проток, его снова можно увидеть; и лодочник получает приказ поворачивать в проток.

Этот приказ несколько удивляет его. Так попадают в Ллангоррен Корт на лодке, а он знает, что люди, которые теперь живут в поместье, не друзья его пассажира, даже не знакомые, насколько ему известно. Капитан ведь не собирается наносить дружеский визит мистеру Льюину Мердоку?

Так спрашивает Джек Уингейт, но только себя самого и не получая ответа. Так или иначе он его скоро получит; утешаясь этим, он вводит лодку в узкий проток.

Вскоре он убеждается, что капитан не собирается навещать Ллангоррен и что «Мэри» не будет заходить в небольшую пристань, где когда-то стояла рядом с «Гвендолин». Напротив летнего домика Джек снова получает приказ остановиться и слышит добавочное:

– Дальше не поплывем, Джек.

Джек перестает грести и снова держит скиф на месте, чтобы его не сносило течением.

Райкрофт сидит, разглядывая утес, рассматривая его поверхность с основания до вершины, словно занятый геологическим исследованием или тригонометрическими расчетами.

Лодочник некоторое время думает, что бы все это означало, но постепенно до него начинает доходить. Еще яснее ему становится, когда он получает приказ грести в небольшую бухточку, в которой было найдено тело. Как только он заходит в бухточку и останавливается у крутого берега, капитан достает лампу и зажигает ее. Потом встает и, наклонившись, опирается рукой о выступ скалы. Держась таким образом, он какое-то время рассматривает царапины на камне, которые, как предполагается, сделаны падавшим телом леди. Царапины заканчиваются прямо у него перед глазами, и он может проследить их с начала до конца. И когда он смотрит, тень сомнения падает на его лицо: капитан сомневается в заключении жюри коронера и в том, что именно здесь упала в воду Гвендолин.

Наклонившись ниже, он рассматривает сломанные ветки можжевельника, и теперь он не просто сомневается – он убежден в противоположном.

Джек Уингейт видит, как капитан отшатывается со странным удивленным выражением, в то же самое время восклицая:

– Я так и думал! Не случайность! Не самоубийство – убийство!

По-прежнему удивляясь, лодочник тем не менее ни о чем не спрашивает. Что бы это ни значило, он надеется, что со временем ему скажут, а пока намерен не терять терпения.

Но ему недолго приходится здесь оставаться. Капитан Райкрофт одну за другой берет в руки сломанные ветви можжевельника, поднимает их и снова опускает.

Спутнику он ничего не говорит, чтобы объяснит свое эксцентричное поведение, предоставляя Джеку строить догадки. Только когда все кончено и он, по-видимому, удовлетворен, пассажир приказывает:

– В путь, Уингейт! Гребите назад – вверх по реке!

Лодочник проворно повинуется, он рад уйти из тени протока: странное ощущение охватывает его, когда он вспоминает печальный крик сов, который заставляет его сильней горевать об утраченной любви.

Лодка входит в главное русло и движется вверх по течению; Райкрофт снова становится молчалив. Но когда они достигают места, с которого снова можно увидеть павильон, он поворачивается на корме и смотрит назад. И вздрагивает, увидев фигуру в тени крыши – женскую фигуру! Но как отличается она от той, что он видел раньше! Парижская экс-кокотка, увядший цветок сада Мабиль, сменила свежий и прекрасный цвет Уая, погибший в своей красе!

Глава сорок девятая

Раздавленный можжевельник

Несмотря на то, что капитан Райкрофт проделал свое путешествие как можно более незаметно, за ним наблюдали с начала и до конца. И когда лодка оказалась в протоке и вторично остановилась, ее увидел человек, стоявший в тени у летнего домика.

Он здесь оказался случайно, во всяком случае лодку он не высматривал, о чем свидетельствует его поведение, когда он впервые ее увидел. Ни поза, ни взгляд не показывали никакого интереса. Его рассуждение таково:

«Какой-то рыболов в поисках лосося, наверно. Ловил в знаменитом месте у переправы и сейчас возвращается домой – к Рок Вейр, несомненно. Ха!»

Восклицание вызвано остановкой лодки и тем, что та остается неподвижной на воде.

– А это зачем? – спрашивает себя человек, теперь уже внимательно наблюдая за суденышком.

До лодки еще больше четырехсот ярдов, но лунный свет дает человеку преимущество, и он видит, что это двухвесельный скиф с двумя людьми.

– Они как будто не спускают сеть, – замечает человек, – и вообще рыбалкой не заняты. Странно!

Еще до второй остановки он слышит голоса, но слишком далеко, чтобы он мог разобрать слова. Теперь люди в лодке молчат и сидят неподвижно; только легкие движения рук гребца удерживают лодку на месте.

Все это кажется наблюдателю странным; когда на лодку падает более яркий лунный луч, видно, что человек на корме сидит повернувшись и смотрит на сооружение наверху.

Сам наблюдатель уже не стоит у павильона: как только его заинтересовало поведение людей в лодке, он отошел за куст и теперь стоит под ним пригнувшись, пытаясь полностью скрыться от взглядов.

Вскоре лодка снова начинает двигаться и на несколько секунд скрывается из виду, но потом снова становится видна у входа в проток, очевидно направляясь в старое русло. И на глазах у наблюдателя входит туда!

Проток