Мы остались с ней один на один, в тишине, прохладе и свежести сада.

Сильвия не имела поддержки со стороны императорской семьи и действовала одна, стараясь не демонстрировать то, что обладает Печатью, иначе свои же и отобрали бы.

Она играла по-женски хитро и жестоко, но в то ж время порывисто, с размахом и большим риском. Сильвия не имела союзников и рассчитывала только на себя, хотя я догадывался, кто был когда-то её сообщником, даже возможно, главным в их тандеме.

— Украшения больше тебе не понадобятся, — шепнул я, сдёргивая Печать с её пальца.

— Тео, — выдохнула Сильвия. — Тео… пожалуйста. Тео-о… не делай мне больно. Я не хочу, чтобы было больно. Пожалуйста.

Она дёрнулась, чтобы встать, но тут же напоролась на нож и сразу затихла. Драгоценный перстень отправился во внутренний карман моего пиджака. Вот и ещё одна реликвия в моих руках. Да, не совсем та, что мне нужна, но, возможно, она поможет мне отыскать последнюю Печать — ту, что со львом.

Я подобрал кинжал из слоновой кости, валяющийся на полу, и сильнее надавил коленом на живот Сильвии.

Та всхлипнула и повторила:

— Тео. Пожалуйста. Не делай мне больно. Прошу тебя… умоляю.

Я склонился над Сильвией, приставляя костяной клинок к её бледной и мокрой от слёз щеке.

— Ну так что? Поговорим о моей рунной подружке? Или ты всё ещё не хочешь разговаривать со мной по душам? Так где Хлоя?

Трясущиеся губы Сильвии зашептали:

— Я всё тебе расскажу, всё, что было. Только пообещай, что оставишь меня в живых. Можешь убить всю мою семью, мне не жалко… я даже «спасибо» тебе скажу. Начни с Георга, он самый бесполезный.

Я убрал остриё от щеки Сильвии и нацелил в её правый глаз. Опустил клинок, максимально приближая его к зрачку. Пленница застыла, в ужасе вытаращилась на свой же кинжал, она перестала дышать от страха и ожидания скорой смерти, но пока что мне нужно было от неё только одно.

— Повторяю вопрос. Где Хлоя?..

Сильвия безотрывно смотрела на остриё клинка и молчала.

Смотрела и молчала.

Казалось, она передумала говорить. Её зрачки расшились от страха, она даже моргнуть боялась. Стальной нож я отложил в сторону, а вот костяной оставил над правым глазом Сильвии. Освободившейся рукой обхватил её под подбородком, пропустил через ладонь кодо и…

…темнота.

Ничего.

Я не увидел ничего, ни одного её воспоминания, будто заглянул в беспроглядный колодец, в чёрный лабиринт из бесконечных стен.

Моё кодо натолкнулось на преграду и вернулось обратно в ладонь.

— Ты не сможешь, — прошептала Сильвия, продолжая глядеть на остриё кинжала. — Ты не увидишь моих мыслей. Скорпион даёт мне защиту от ментальной фильтрации.

— Скорпиона у тебя уже нет.

— Но защита осталась. Ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Почему не смогу? Я легко вырежу тебе глаз, а разговаривать ты сможешь и без него.

Сильвия покосилась на меня.

— Если ты сделаешь мне больно, я закричу. А если я закричу, то нас обнаружат, а потом тебя немедленно арестуют. Я скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Скажу, что ты извращенец и покушался на кровную сестру. Мне поверят. И знаешь почему? В своё время газеты расплодили про тебя разные слухи… а слухи… слухи, Тео, люди помнят намного лучше чем законы… ты же знаешь.

Её губы дёрнулись в усмешке.

Без действия Печати тёмный плащ, окутывающий Сильвию мраком, исчез, а сняв платье, она осталась в одном нижнем белье и чулках. Если б нас кто-нибудь сейчас увидел, я бы точно не отвертелся.

Только Сильвия не спешила звать на помощь.

— Так чего не кричишь? — спросил я. — Свою же семью боишься? Они ведь не знали, что скорпион у тебя, правда? Они ж тебе голову оторвут, если узнают. Всё верно?

— Не твоё дело, — сквозь зубы процедила Сильвия. Её щёки раздулись от напряжения, правое веко нервно дёрнулось. — Без меня ты Хлою не найдёшь, её здесь нет, и тебе придётся поверить мне на слово… придётся… придётся поверить. Только мои слова и ничего больше.

— Нет уж. Ты не из тех, кому я поверю на слово.

Я отбросил кинжал в сторону.

Сильвия почуяла неладное и задёргалась, вцепилась ногтями мне в плечи, попыталась оттолкнуть ногами, закряхтела от натуги. Пришлось сильнее на неё навалиться и крепко зажать ей рот, пригвождая затылок к полу.

Указательным и средним пальцами я быстро нарисовал на шее пленницы сильную успокаивающую руну. Сильвия тут же обмякла, уронив руки в стороны и перестав сопротивляться.

Я медленно выдохнул и сел рядом, навалившись спиной на перила беседки.

В этот момент неподалёку послышался кокетливый девичий хохоток и бормотанье. Я замер, напряжённо вслушиваясь в голоса, женский и мужской.

— Уверена, вас зовут не Джон. Признайтесь, ведь так?

— Признаюсь. Да и вас вряд ли зовут Беатриса, угадал?

— Угадали. — Девушка снова засмеялась.

— Но ведь это нисколько не мешает нашему знакомству, правда?

— Нисколько… Джон.

Показалось, что мужской голос мне знаком. Чёрт, неужели это Дарт? Ну вот надо же было ему притащиться именно сюда.

— Джон… подождите, — выдохнула девушка уже совсем близко. — Мне кажется, вы торопитесь… Джон… ох боже… вы торопитесь…

— Нет, это я ещё очень медлю.

Точно. Дарт Орриван.

Зашуршало платье, и девушка сладко простонала:

— Застёжка левее… ещё левее… да… но вы всё же торопитесь…

Я прикрыл глаза и произнёс ментально, обращаясь к Дарту:

— Вали отсюда, старик. Тут уже занято.

Дарт меня услышал. Он настолько хорошо меня услышал, что не сдержался и заорал:

— Ай! Господи! Вот это оглушило!

— Джон? — запаниковала девушка. — Джон? Что с вами?

Дарт прокашлялся и выдавил:

— Знаете, меня оглушило… от вашей красоты. Когда я увидел вашу красоту, то… э-э… меня оглушило, да. Чёрт… до сих пор в ушах звенит.

— Ох, Джон, вы так чувствительны.

— Сам порой удивляюсь, насколько я чувствителен. И, знаете, Белла…

— Беатриса.

— Да, точно… Беатриса… — Дарт опять прокашлялся. — Знаете, всё-таки я действительно слишком поторопился. Давайте просто прогуляемся? Вы не против пройтись по аллее?

— Конечно. Давайте прогуляемся, тут ведь так красиво. Но лучше вам запомнить, где застёжка.

Девушка опять засмеялась, Дарт подхватил её смех. Голоса отдалились, и я с облегчением выдохнул.