– предполагая, что он, подобно нам, не признает уничтожения Союза, ибо не был в Москве. Вот самое вернейшее и подробнейшее повествование всего сего происшествия. Вскоре после того получили мы известие от Никиты Муравьева, что многие члены в Петербурге точно так же поступили, как Тульчинская дума. Вот начало северного и южного округов или же самого Союза благоденствия, продолженного и притом исправленного. Членами Тульчинской управы были тогда Юшневский, Аврамов, Вольф, Ивашев, адъютанты Крюков 1, князь Барятинский и Басаргин, свитский Крюков 2, князь Волконский, Василий Давыдов и я. Князь Волконский и Давыдов хотя и не присутствовали при сем случае, но, узнав о происшедшем, объявили, что они во всем с думою согласны и остаются членами общества.

На контрактах 1822 года присоединился Сергей Муравьев к южному округу, а чрез него в 1823 году на контрактах же был принят Бестужев-Рюмин. На обоих контрактах находились Юшневский, Давыдов, князь Волконский, Сергей Муравьев и я. В 1823 году разделился южный округ на три управы: Тульчинская осталась в прежнем составе, Сергей Муравьев и Бестужев-Рюмин с их членами составили Васильковскую управу, которая называлась левою, а Давыдов и князь Волконский составили Каменскую управу, которая называлась правою. Все три находились под ведением Тульчинской директории. Каменская управа приобрела только Лихарева, графа Полиньяка и отставного Поджио. Подполковник Ентальцев был мною в оную передан, а прежде того был он принят в Союз полковником Аврамовым. По прибытии майора Поджио, брата отставного, из Петербурга, где он принят был в общество, поступил он в Каменскую управу и принял капитана Фохта. Лихарев принял Бошняка, а чрез сего последнего начались сношения с графом Виттом. Князь Волконский в 1824 году ездил на Кавказ и привез оттуда некоторые сведения о Кавказском обществе. Майор Поджио ездил в том же году осенью в Орел с намерением там видеться с какими-то двумя князьями Голицыными, в отставке находящимися, и посредством их узнать о духе войск, там расположенных; но, возвратясь, говорил, что их не застал, не видал и потому ничего там не сделал; какие же это князья Голицыны, я в точности не знаю, но полагаю, что один из них служил прежде в лейб-гвардии Преображенском полку. Генерал-майор Кальм убыл с полком 1820 году из 2 армии в 1-ю и в Москве узнал об объявлении, что общество уничтожено. Возвратясь ко второй армии в 1821 году, имел я с ним об обществе разговоры, но он скоро заболел, ездил потом в чужие края и, таким образом, в обществе с того времени не участвовал. Вот все действия и происшествия по Каменской управе.

Тульчинская управа с самого 1821 года впала в бездействие и с того времени все ее приобретения в течение пяти лет состояли в некоторых свитских офицерах, а именно: Фаленберг, Бобрищевы-Пушкины 1 и 2, Черкасов, Загорецкий, Аврамов, Заикин и покойник Филиппович. Сверх того был еще принять в общество майор Мартынов 36 егерского полка, который чрезвычайно болен, находится при своем брате, командире Пермского полка. Вместе с Лорером принял я полковника Лемана, а чрез Майбороду – Старосельского. Майор Лорер, принятый в Петербурге князем Оболенским и полковником Нарышкиным, приобщен был к Тульчинской же управе, равно как и Леман. Лорер принял полковника Канчиялова. С Непениным же и майором Раевским никаких совершенно не было у нас сношений. Об уничтожении общества в Москве было им сообщено покойным капитаном Охотниковым, находившимся при генерал-майоре Орлове в Кишиневе. Вот все действия и происшествия по Тульчинской управе.

Васильковская управа была гораздо деятельнее прочих двух и действовала гораздо независимее от директории, хотя и сообщала к сведению то, что у нее происходило; но сношения директории с сею управою были реже и затруднительнее. Сею управою были приняты полковники: Швейковской, Тизенгаузен, Артамон Муравьев, Враницкой, обер-квартирмейстер 3 корпуса, Фролов, капитан Норов, что ныне в отставке подполковником, гусарского Принца Оранского, ротмистр Жуков, Пыхачев, да еще несколько других, о коих припомнить не могу, ибо их имена не более как по одному разу слыхал. Сия управа приобщила к своему составу открытые ею члены Общества соединенных славян, человек до 15, как мне Бестужев говорил. Сия управа, узнавши образ мыслей Семеновских солдат, имела на них надежду. Она первоначально открыла сношения с поляками. Князь Сергей Трубецкой по прибытии в Киев действовал с сею управою. К ней также принадлежал Матвей Муравьев. Вот что относится до Васильковской управы. В прошедшем году в ноябре месяце предложил я Юшневскому приобщить Сергея Муравьева к директории: ибо смешно, говорил я, что он не в числе председателей, когда его управа гораздо значительнее и сильнее обоих других вместе, да и ради нашей ответственности перед Союзом, ибо Васильковская управа гораздо независимее прочих двух действует; надо, чтобы Сергей Муравьев принадлежал к директории. Юшневский согласился на то, и тогда был Сергей Муравьев к директории приобщен.

Сие вновь составленное на юге общество какую в сношениях своих имело разность с прежде существовавшим Союзом благоденствия?

Вся разница состояла в некоторых только изменениях внутреннего образования союза и в том, что Южная управа перестала от сего времени считать себя в зависимости от Петербургской. Нового же общества не составлялось, ибо нельзя принять за новое общество то, что было продолжением и исправлением прежнего Союза благоденствия.

В чем заключалось внутреннее образование Южного общества и степени, присвоенные членам оного, т. е. что значили звания друга, брата, мужа и бояра, какие имели они права и кому из них открывалась главнейшая цель и план общества?

Южный округ Союза благоденствия управлялся главною управою или директориею. Члены разделились на братья, мужья и бояре. Братьями назывались члены, не имеющие права принимать других членов. Мужья имели сие право. Бояре присоединялись к директории для решения важных случаев. Друзьями назывались лица, в Союз не принятые, но на которых имелись виды. Цель и план открывались сполна мужьям и боярам. Каждый член долженствовал перед членом, им принятым, таит имена всех прочих ему известных членов. Вот главные правила, которые были постановлены, но ни одно из них не было исполняемо.

Вы ли с Юшневским или еще кто кроме вас составляли ту невидимую директорию (directoire occulte), которая таинственно действовала на всех прочих, и как далеко простиралась власть ваша в деле общества?

Точно так и члены директории южного округа долженствовали быть известными одним боярам, но между тем всем были известны. Сия директория состояла, как уже сказано в 19 пункте, из Юшневского и меня. Власть наша состояла в надзоре за исполнением установленных обществом правил, в