Оставалось лишь произнести их…

— Киан когот ранс…

Из горла волшебника вырвался едва слышимый сип, но, как ни странно, заклинание подействовало. Вырвавшийся из посоха вихрь пронесся по Подземелью, разметал в стороны призраков, словно изголодавшийся зверь разорвал их в клочья. Но с этим заклинанием ушли последние остатки энергии, и магический резерв Йена был полностью опустошен как тогда в достопамятной битве с Мессиром на площади Ариакана.

Подземелье снова содрогнулось. Зеркальные стены лопнули, осколки разлетелись в разные стороны, лишь чудом не поранив мага. Тяжело опираясь на посох, Йен направился к выходу.

Каждое движение давалось ему с неимоверным трудом, но он все продолжал идти, заставляя себя снова и снова делать новый шаг. Он смутно помнил, как прошел сквозь рушащийся зал, как преодолел долгий и изнурительный подъем по пологому коридору, но вот, наконец, перед ним замаячил выход.

Йен едва успел покинуть пирамиду, как она тяжело вздохнула, словно уставший пахарь, и резко осела, превратившись в груду остроконечных камней.

Маг упал на мокрую землю, крепко сжимая в ладони Маятник и не в силах перевести дух. Каждая клеточка его существа ныла, сил не осталось, он медленно проваливался в забытье.

Рядом послышались чьи-то шаги, а затем все стихло.

***

Время тянулось медленно. Лиассин и Марика так и стояли, напряженно всматриваясь в темноту. Всю ночь до них доносился вой озлобленных рассков, что рыскали в округе в поисках добычи.

Ближе к рассвету дождь прекратился, и разбушевавшийся ветер утих. Сквозь утреннюю хмарь глаза черного мага лишь на мгновение различили вспышку яркого света, которая тут же погасла.

Легким взмахом руки он снял невидимый купол и быстрыми уверенными шагами направился к тому месту, где только что был открыт портал. Не колеблясь, Марика тенью последовала за ним.

Вскоре Лиассин остановился и склонился над распростертым телом белого мага. В левой руке он сжимал золотую цепочку с огромным рубиновым кулоном.

По лицу Вартери скользнула глумливая улыбка.

Перед ним лежал Маятник — артефакт, достойный длани богов. Лиассин чувствовал это по исходящей из рубина Силе. Все, что нужно — так это протянуть руку и завладеть им. Что, казалось бы, могло быть проще? С этим артефактом он обретет истинное могущество, превзойдет даже Повелителя Ночи, и, несомненно, перед ним склонится весь мир.

И это все он не желал делить ни с кем.

Вартери покосился на Марику. Воительница стояла рядом, тревожно озираясь по сторонам.

Чем сейчас были заняты ее мысли? Думала ли она о том же, о чем и он? Несомненно — да, но пока Лиассин был ей нужен, она не спешила прервать его жизнь. Ну что же, подождет и он.

Черный маг аккуратно дотронулся до Маятника. От артефакта шла глубокая вибрация древней беснующейся энергии. Лиассин словно наяву увидел сметающую все и вся темную волну, накрывающую целые города и поселки, проглатывающую моря и океаны, уничтожающую мир своим могуществом. Покинь эта Сила пределы рубина, и мир действительно обречен на гибель без шансов на спасение.

Пальцы черного мага сомкнулись на цепочке, потянули к себе, завороженный взгляд не отрывался от рубина.

Вот для чего он все это время влачил свое жалкое существование! Чтобы однажды стать сильнейшим мира сего. Чтобы одно его имя приводило в трепет врагов.

Череду его мыслей нарушил слабый стон. Белый маг пошевелился, и Лиассин понял, что дальше медлить нельзя. Осталось лишь прикончить приходящего в сознание мага…

Вартери уже начал плести чары, и слова смертоносного заклинания почти слетели с его губ, когда он неожиданно передумал. Что-то не давало ему покоя. Какое-то странное предчувствие кричало в сознании — не убивай, и он отступил, доверившись интуиции.

— Нам пора, — он надел цепочку на шею и спрятал кулон под мантией.

Марика приблизилась к черному магу, и он, взяв ее за руку, произнес слова перемещения. Через несколько секунд здесь уже ничего не напоминало об их присутствии.

А еще через несколько секунд над Йеном склонился гном с взлохмаченной бородой и в сером просторном плаще. Он некоторое время пристально вглядывался в бледное лицо мага, сжимая и вновь разжимая в бессильной ярости кулаки.

Больше всего Рена злил тот факт, что он опоздал всего лишь на несколько мгновений.

Маятник наконец-то вырван из неприступного хранилища и вновь утерян, а похитители скрылись в неизвестном направлении. Все труды напрасны, миру продолжает угрожать опасность. Не дай небо этот артефакт попадет в руки Синдерэль или Медегмы. И если хозяйка Хаоса всегда была достаточно непредсказуемой, то богиня тьмы уж точно не станет медлить…

Остатки темной магии похитителей обрывались, и узнать, в каком направлении они скрылись, невозможно. Только когда они попробуют привести Маятник в действие, лишь тогда он сможет обнаружить его и постараться вернуть.

Рен снова взглянул на лежащего без сознания чародея и хмыкнул. Йен умирал. Он слишком много потратил силы, да и эта жуткая рана на плече…

Но помогать он ему не станет. Если суждено, то чародей умрет, если нет — выживет. В то же мгновение вокруг гнома завыл ветер, оплетая коренастую фигуру в воздушную воронку.

Огненный Молот снова был в поиске ускользнувшего артефакта.

***

Эфес Ледяного Клинка как влитый лежал в ладони воина. По необычному лезвию пробегали голубые вспышки. Хотелось оставить его себе. Все равно этот меч мертвому без надобности.

— Древние предания гласят, что Клинок был возвращен в Обетованное, — благоговейно произнес Риз. — А на самом деле покоится здесь вместе с прахом своего последнего хозяина. Кто бы мог подумать…

Ему никто не ответил. Все хранили молчание, отдавая дань великому и славному герою древних легенд. Даже неугомонный Ташин был необычайно молчалив и серьезен.

Путники легли спать прямо на каменных плитах усыпальницы, от которых тянуло холодом. Долгий переход и разбушевавшаяся непогода сделали свое дело — все вымотались настолько, что не озаботились выставить караульного. Впрочем, сегодня в этом не было особой необходимости — каменные створки были надежно заперты, и расски при всем желании не смогли бы их открыть.

Ночь выдалась неспокойной. На протяжении всего времени, пока над миром царили ночные светила, до них доносился злобный вой. Риз сквозь сон слышал скрежет когтей и глухие удары по каменным створкам. В полночь он проснулся от истошного крика и некоторое время не мог сообразить, что же напугало бывшую подавальщицу. Оказалось, ей приснился кошмар.

Девушка разительно изменилась после застенок черного мага — стала более замкнутой и настороженной. Хоть Цета и не жаловалось, предпочитая не вспоминать тот день, но Риз был уверен, что в темнице Мессира ее все-таки подвергали пыткам.