– Раздевайся до трусов!

– Чего? А может, еще и раком встать?

– Выполняй, сука, а то я поставлю тебя раком, и не только поставлю, ты у меня сейчас от боли как юла завертишься! Ну?

Егор в ненаигранной раздраженности стал снимать с себя камуфляж. Остался в одних плавках. Его тут же окутал холод, и он пытался сдержать дрожь, что ему не удавалось.

– Отойди в сторону! Кара! – позвал напарника голос из трещины. – Спустись, осмотри одежду.

Вскоре его костюм был тщательно осмотрен.

– Тимур, кроме сигарет и зажигалки, ничего, – доложил Кара.

– Одевайся, – разрешил Астафьеву из расщелины голос Тимура.

Егор оделся.

Тот же Тимур приказал:

– Кара, свяжи его. Руки за спину. Ноги стреножь, но так, чтобы мог идти.

Бандит выполнил распоряжение.

Из расщелины вышел Тимур – коренастый молодой кавказец с автоматом.

– Забери оружие этого «профи», Кара, и давай к Али. Только скрытно, восстановите наблюдение.

Кара, чеченец помельче Тимура, беспрекословно подчинился тому.

Тимур же подошел к Астафьеву:

– Ну что, гяур, в гости пришел, да?

– Как видишь!

– Кто же с оружием и тайком в гости ходит? – спросил Тимур.

– А это смотря с какой целью идти, – спокойно ответил Егор.

– Смелый, да? Смерти не боишься, да? Профессионал?

– А ты развяжи меня, тогда и узнаешь, кто я!

– Развязать? Ай, умный, да? А вот этого взамен не хочешь?

Чеченец нанес Астафьеву удар кулаком в солнечное сплетение.

Нечто подобное Егор ожидал, поэтому пресс напряг, но бандиту показал, что удар пропустил, согнувшись пополам и закашлявшись, как это бывает при неожиданном нарушении ритма дыхания.

Чеченец, видимо, остался доволен ударом.

Он стоял, скалясь и потирая руку. Автомат, как только пленника связали, он забросил за спину.

«Отдышавшись», Егор выпрямился.

Тимур вплотную приблизил к нему свою испещренную оспинами физиономию. Хотел что-то сказать. И этим совершил ошибку. Астафьев не прощал подлости. Поэтому, как только чеченец открыл рот, Егор сильным ударом головы отбросил Тимура с разбитой мордой к расщелине, откуда тот недавно подавал команды. Сам же Астафьев как ни в чем не бывало осматривал окружающие его вершины гор.

– Ты… ты! – захрипел чеченец, стирая кровь с разбитых губ и носа. – Да я тебя сейчас на куски, тварь, порежу!

– У Хозяина сначала разрешение спроси, мудак!

Напоминание о Хозяине охладило пыл Тимура, но он все же злобно, как змея, прошипел:

– Когда с тебя, с живого, будут сдирать кожу, я спрошу разрешения у Хозяина. Чтобы он мне доверил сделать это, и сдыхать ты будешь долго, гяур проклятый!

– Сам доживи еще до казни, чухан немытый!

– А ты борзый, пидор! Надолго ли?

– Надолго!

– Сейчас посмотрим!

Тимур поднял увесистый камень, с явным намерением применить его против Астафьева.

Но в это время из-за поворота вышла группа вооруженных боевиков. Два, три… шесть. Шесть человек! Впереди немолодой, с аккуратной седой бородкой чеченец.

Тимур бросил камень.

Свита подошла к Егору. Бесцеремонно осмотрела его, затем бородатый спросил:

– А что это ты, Тимур, с разбитым лицом? Наемник оказал сопротивление при задержании?

– Было немного, Беслан!

– Ретивый, значит?

– Ретивый и борзый! За ним глаз да глаз нужен!

– Это ты своего Али учить будешь!

– Извини, Беслан!

Бородатый подошел к Егору:

– Пришел, значит?

– Пришел!

– А зачем пришел? Кто тебя звал сюда?

Астафьев отвернулся.

– Молчишь? Герой, да? Ничего, будешь говорить, много будешь говорить!

Он отошел от пленника, отдал приказ подчиненным, те скрылись за изгибом.

– Русский, – неожиданно вновь спросил бородатый Беслан, – сколько с тобой пришло людей?

– Все федеральные силы!

– Ну-ну. Ты, наверное, глуп и упрям, как осел? Не понимаешь, где находишься? И не знаешь, что, когда тебя спрашивают, надо отвечать?

– Ты спросил, я ответил! Что еще надо?

– Я спросил, сколько людей пришло с тобой? Ты ответил глупостью. Я повторяю свой вопрос, Егор Астафьев, бывший подполковник войскового спецназа!

– Вот даже как? Ты, оказывается, все обо мне знаешь?

– А как ты думал?

– Значит, меня сдали? Как и женщину в свое время?

Беслан засмеялся.

– Думай что хочешь, но о тебе мы действительно все знаем.

– Тогда получается, что осел не я, а ты, раз спрашиваешь о том, что знаешь.

– Да, прав Тимур, борзеешь ты не в меру! Но ведешь себя, как мужчина, и это мне нравится. Посмотрю, останешься ли ты мужчиной до конца.

В это время по ущелью подошли еще трое.

Солидная банда у этого Хозяина, если в короткие сроки он смог перебросить сюда целый отряд. При этом наверняка не снимая посты с главных направлений.

– А вот и Палач! Знакомься с ним, русский! С этого момента он повелитель твоего тела. Да и души тоже.

Чеченец, которого Беслан назвал Палачом, носил свое погоняло, видимо, не зря!

Черные, безжалостные, полные ненависти глаза ничего хорошего ему, Астафьеву, в дальнейшем не обещали. Палач что-то коротко бросил Беслану, лишь мимоходом взглянув на Егора. Затем Астафьеву:

– Иди за мной!

Повернулся и медленно, так, чтобы успевал пленник, в одиночестве пошел в глубь ущелья.

Следом за Егором двинулись и два его сопровождающих, вооруженные современными автоматами «вал».

Галкин передал по цепи:

– Егора взяли, повели в глубь ущелья. Пост оставлен, усилен. Через двадцать минут начинаем выдвижение, как поняли?

– Поняли, командир, – поочередно ответили Краснов и Буш.

До Алтан-Юрта шли почти два часа.

Движение задерживал стреноженный, как конь, Астафьев. Но Палач не торопил. Если Егор требовал остановки, тот не противился, а одним словом объявлял короткий привал. Иногда этот молчаливый чеченец отходил в сторону, чтобы его не было слышно, о чем-то говорил по рации, скорее всего, с Хозяином.