— Ну вот, — говорю, — дело сделано. А теперь надо бы нам отсюда убраться поскорее.

Вытряхнул карту, расстелил…

— Мы — здесь. — Дара наклоняться не стала, а просто искорку зажгла, точь-в-точь как у самого Эррилина была. Почти рядом с… — запнулась, оглянулась настороженно. — С нашей целью.

— И в самом деле недалеко, — говорю я, глядя, как искорка проползает сантиметр-полтора и, мигнув напоследок, исчезает. — Если хороший темп возьмем, то завтра к утру на месте будем.

— Тогда, — радостно так говорит Колин, — не будем зря терять и минуты. Вперед, друзья!

— Эй, а Фигли где?

— Вы эта, — отзывается гном откуда-то из-за пушки, — идите. А я вас догоню.

— Это еще что за новости?

— Идите-идите, — машет рукой Фигли. — Я быстро.

Догнал он нас минут через пятнадцать. Я эльфу махнул, чтобы он меня в дозоре сменил, сам чуть темп сбавил, поравнялся с гномом, смотрю — а у него мешок вдвое против прежнего вырос. А из-под недошнурованного клапана кусок знакомой такой серой макаронины виднеется.

Собственно, я и догадывался, из-за чего гном может захотеть остаться, но все равно, как увидел эту макаронину — чуть на ровном месте не споткнулся.

— Товарищ Фигли, — говорю. — Это еще как понимать? Ну, твоя жизнь тебе не дорога — это ладно, дело глубоко персональное. Но пока ты с нами в одном строю… а этот твой… личный заплечный пороховой погреб — он же от любой шальной зажигательной, а то и просто от искры фукнет, и воспарим все мы на небеса, в точности как гордый британский крейсер «Худ». Только вот в газетах про нас, увы, не напишут.

— Сергей, подгорными богами клянусь, брошу при первой же опасности. Ну пойми — не выдержала душа гнома…

Другой бы на моем месте: товарищ капитан, к примеру, или старший лейтенант Светлов — наверняка б вытряхнули из гнома весь порох вместе с жадной душонкой. А я… ведь не для себя, думаю, человек старается, для общего дела, а идти-то всего ничего осталось.

По мозгам бы за такие мысли! Ну да чего уж теперь…

* * *

— Сергей, не надо!

Я едва руку удержал.

— Что значит «не надо»? — хриплю. — Какого…

— Не поможет.

Откровенно говоря, бил эльф как из своей винтовки, в самую точку. И я это знал, и он знал, что я знаю…

Слишком мало у нас антисобачьей пыльцы осталось. А собачки — уж больше часа как — все ближе и ближе голос подают. Засиделись, небось, рады-радешеньки лапы размять.

— А что… — выдыхаю, — есть лучшие идеи?

Эльф — вот ведь, с завистью легкой думаю, даже запыхавшимся не выглядит! Здоровый образ жизни, рациональное питание… ничего, вот вернемся — и я тоже с мясоедством завяжу, улыбнулся привычной своей, едва заметной усмешкой.

— Есть одна.

— Ну так… выкладывай!

Выкладывать Колин ничего не стал, а, обернувшись, окликнул гнома:

— Фигли, сын Флинберинка! Как бы ты отнесся к идее полежать некоторое время на траве?

— С восторгом! — булькает гном.

Ну еще бы! У него уже и борода от пота на мочало похожа, и бежит он, шатаясь и света белого толком не различая. А мешок так и не сбросил… вот ведь кулацкая натура!

— Жаль, — щурится эльф, — что трава в этой местности, побывав под сенью Тьмы, стала жестка и горька на вкус. Ведь в не столь уж давно минувшие дни луга Амелькама славились…

— Ты мне, — бормочу, — зубы не заговаривай. Признавайся… чего удумал?

Мне в тот миг было очень-очень плохо. И вовсе не из-за того, что ноги словно огнем горели, а сердце грудную клетку насквозь пробить пыталось.

Просто…

…я знаю, что он знает, что я знаю…

…минут пять уже вертелась у меня эта мыслишка. И, как ни гнал я ее прочь, не пропадала.

Еще — облегчение: не я, он первый сейчас это предложит. А следом стыд жгучий: должен-то был — я!

— Холм, к которому мы приближаемся, — словно бы сам с собой говоря, певуче произносит эльф, — кажется мне похожим… почтенный гном, что напоминает тебе вид сего холма?

Холм, да… был впереди холм. И мы на него как раз бежали. Как говорил товарищ капитан — умный в гору не пойдет, умный побежит… господствующую высоту занимать.

— Огранку «розой»!

— Символично. А тебе, Сергей?

Девичью грудь, чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.

— Колин… позиция отличная, спору нет. Но… сколько вы там усидите? Полчаса? Час? Десять минут? А потом?

— Потом? — удивленно переспрашивает эльф. — Потом я, разумеется, открою путь на Тайную Тропу, и мы уйдем.

— Что-то я раньше не замечал за тобой этого умения.

— Ты просто не спрашивал.

Дара взбежала на вершину первой. Остановилась — без команды. Оглянулась назад — я поймал ее взгляд… и отвернулся.

Она еще не поняла. Или — поняла, но не захотела поверить.

А позиция здесь будет и в самом деле отличная.

— Ну наконец-то! — радостно рычит Фигли, сбрасывая мешок. — А то… бежим и прячемся, бежим и прячемся! Что я буду рассказывать, возвратившись под гору?

— Колин…

Странное дело — солнца над нами не было и в помине, какое, к лешему, солнце над территорией Тьмы?! Но в какой-то неуловимый миг я увидел… мне почудилось, что тонкий профиль эльфа высветился мягкими золотистыми лучами…

— Колинитаэль… аэн Галле.

Еще ничего не было сделано, но сделать уже нельзя было ничего. Совсем. Ну… почти совсем.

— Товарищ эльф… давай-ка обмен произведем.

Я скинул наземь вещмешок, рванул завязки… рывком выдернул оба запасных диска, две лимонки… мотнул плечом, заставляя ремень автомата соскользнуть и повиснуть на запястье.

— Сергей.

— Нормально все! Мне и двух «шмайссеровских» рожков выше крыши хватит. А вот вам, если окружат и попрут со всех сторон… и вообще! — повышаю голос. — Что за мода пошла — приказы обсуждать!

— Приказы, — серьезно кивает эльф, — не обсуждаются.

Он забрал у меня диски, гранаты и автомат, аккуратно положил их на траву и, разогнувшись, протянул мне «шмайссер» с запасным рожком… и давешнюю флягу. Я улыбнулся.

— Дождался ты своего часа.

— Не мог же я допустить, — невозмутимо сказал Колинитаэль аэн Галле, — чтобы последнее слово в нашем споре осталось за человеком.

— Да уж… сейчас не поспоришь.

Долгий, очень-очень долгий миг эльф вглядывался в меня, словно хотел запомнить на всю свою… долгую жизнь. А затем развернулся к Дарсолане.

— Принцесса… — начал он… и осекся.