Сара посмотрела вперед. Значит, Роберт и не собирался в Бирмингем. Они его объехали и двигались дальше на север, в Шотландию.

– А миссис Хоуп? – наконец, выговорила она.

Роберт усмехнулся.

– Мы с твоим отцом ходили к ней с этой идеей. Не волнуйся, о ребенке мы ей не сказали.

«Вот спасибо!» – с горечью подумала Сара.

– Она решила, что вот так увезти тебя в Шотландию, чтобы пожениться, будет очень романтично. Сказала, что поможет нам всем, чем сможет.

– Значит… она обманула меня?

– Ну зачем ты так?

– Она обманула меня! – Даже миссис Хоуп предала ее.

– Она помогла нам, – тихо сказал Роберт. – Знаешь, ведь все слуги были в курсе, что я ухаживал за тобой.

Сара закрыла глаза, вспоминая ехидные комментарии других горничных, ухмылки лакеев, намеки Эзме… Она просто пропускала все мимо ушей.

Ухаживал? Почему же она этого не заметила?

Сара в ступоре смотрела на извилистую ленту дороги перед ними. Дорога в Шотландию. Что же ей теперь делать?

Как сойти с нее? С двух сторон высились скалы. Ни развилки, ни перекрестка. Никаких вариантов.

А может быть, Роберт прав? И другого пути просто нет?

Саймон не видел Сару весь день. После того как Джорджина излила на него весь свой гнев, он бросился ее искать. Ее отец мог знать, где она. Или миссис Хоуп.

Но прежде герцог еще немного постоял около ручья, стараясь заглушить неприятное чувство, вызванное поведением Джорджины, и морально готовясь к неприятностям, которые Стенли вот-вот обрушат на головы всех Хокинзов.

Вся семья, за исключением матери, была сейчас здесь, в Айронвуд-Парке. Сегодня Саймон соберет их всех, вместе с Сарой, конечно, чтобы обсудить план дальнейших действий.

Но сначала Сара! Он должен открыть ей свое сердце. Он не мог больше ждать!

Саймон пошел к дому садовника. Однако не дойдя до дома, за живой изгородью он увидел соломенную шляпу мистера Осборна. Саймону всегда нравился этот старик. Он работал с увлечением и гордился результатами своих трудов. Он был трудолюбивый и ответственный, и герцог уважал его за это. Ему также нравились близкие теплые отношения между Сарой и ее отцом. Он ни разу не слышал, чтобы Сара как-то пренебрежительно отозвалась о нем. По всей видимости, отец очень любил ее. Она рассказывала, что у него, кроме нее, никого больше не осталось. Поэтому они были близки и очень привязаны друг к другу.

Подойдя ближе, Саймон обнаружил мистера Осборна горячо спорящим с одним из садовников о преимуществах использования навоза в качестве удобрения.

– Мистер Осборн, – позвал он.

Услышав голос герцога, Осборн остановился на полуслове, медленно повернул голову и посмотрел на Саймона. Затем он что-то тихо сказал садовнику, и тот, поклонившись Саймону, быстро зашагал прочь.

Осборн небрежно поклонился и спросил:

– Чем могу быть полезен вашей светлости?

Его слова были вежливыми, но тон заставил Саймона засомневаться, действительно ли он не знает о его отношениях с Сарой.

– Я ищу Сару. Вы знаете, где ее найти?

– Знаю.

Саймон ждал продолжения. Однако Осборн просто стоял молча, глядя на герцога прищуренными глазами из-под полей своей шляпы.

– И где же она? – наконец спросил Саймон.

– В Шотландии.

– В Шотландии?! – Он в замешательстве покачал головой. – Что вы имеете в виду?

Морщинистая кожа на лице старика немного натянулась. Казалось, каждое слово дается ему с большим трудом.

– Она сейчас на пути в Шотландию, чтобы там выйти замуж.

– Замуж? За кого? – недоуменно воскликнул Саймон.

– За Роберта Джонстона, – проскрипел в ответ старик.

Нет! Это… Это невозможно!

Глаза Осборна сузились еще больше, и он ткнул грязным пальцем в Саймона.

– Не смотрите так на меня, ваша светлость! Это все из-за вас! Как будто вы удивлены! Ваши действия заставили мою дочь пойти на это!

– О чем вы говорите? – с трудом выговорил Саймон.

Осборн покачал головой, глядя с отвращением.

– Вы скомпрометировали ее. Мою невинную, прекрасную Сару. Вы… – Старик отвернулся, а когда повернулся обратно, в его серо-голубых глазах, точно таких же, как у дочери, стояли слезы. – Ладно, это уже не важно… – Он помолчал и продолжил севшим от переполнявших его эмоций голосом: – Я обещаю вам, что после того, как Сара выйдет замуж, она будет держаться подальше от вас. Надеюсь, вы будете столь же любезны и оставите ее в покое.

Саймон лихорадочно соображал. Зачем Саре это делать? Если бы она так хотела замуж, то сказала бы ему об этом. У нее точно не было никаких чувств к этому Джонстону. Какие его действия могли заставить ее так скоропалительно выходить замуж? Если только…

О боже! Если только она была беременна.

Сара носит ребенка. Его ребенка.

Но если это так, зачем она рассказала отцу? При чем здесь Роберт Джонстон? Почему она не пришла к нему?

Ладно, все эти вопросы могут подождать. Сейчас нужно найти Сару! Нужно остановить эту чертову свадьбу! Если только уже не слишком поздно…

– Когда они уехали? – рявкнул он на Осборна.

– Сегодня утром.

Саймон кивнул и шагнул вплотную к старику.

– Слушайте внимательно, Осборн. Я выезжаю немедленно. Я отправлюсь в Шотландию и помешаю этому браку.

Осборн открыл было рот, но Саймон перебил его.

– Она не может выйти замуж за Роберта Джонстона, – он буквально выплюнул чужое мужское имя, – потому что она выйдет замуж за меня!

Осборн обомлел от удивления.

– Но вы… вы помолвлены… с другой… вы не можете!

– Уже нет, – сообщил ему Саймон. – Для меня нет никого, кроме Сары. Я люблю ее! И я люблю…

Ребенок. Их ребенок. Эмоции захлестнули Саймона, и он так и не смог закончить фразу. Наконец он с большим трудом прошептал:

– Сара – это все, что у меня есть.

С этими словами он развернулся и пошел к конюшне. Ему было тяжело дышать от осознания истинности всех слов, которые он сказал.

Саймон скакал так быстро, будто гончие ада кусали его за пятки. Он ехал много часов, останавливаясь лишь для того, чтобы сменить лошадь. К ночи он так устал, что боялся выпасть из седла.

Два дня спустя, туманным утром, Саймон въехал в деревню Гретна-Грин, не зная, что может его ждать здесь. Может быть, Сара и Джонстон прибыли сюда раньше, а может, и нет. Может быть, они уже поженились и возвращались обратно в Айронвуд-Парк. Герцог скакал почти без отдыха, но так и не встретил их. Может, они где-то разминулись? Но Саймон все еще надеялся. Эта сумасшедшая гонка лишила его всех эмоций, кроме надежды. Надежда – все, что у него осталось.