Гагарин сквозь крошечные иллюминаторы своего немудрящего крошечного «сокола» – бездонный купол черно-фиолетового цвета.

Довольно скоро после набора высоты разнесли напитки – традиционную минеральную воду, соки и лимонад.

Потом пришло время завтрака.

Хикэри с любопытством посмотрела меню.

Из холодных закусок предлагались:

Говядина «брезаола», индейка, сыр «Тет де муан» и свежие фрукты;

Форель и палтус с красной икрой и сливочным сыром;

На горячее были.

Омлет с томатами, сыром сулугуни и петрушкой с сырным соусом;

Ростбиф с грибами шиитаке и сладким перцем с бальзамическим соусом. Блины с клюквенным соусом; Каша пшенная с тыквой и кедровыми орешками; Лосось с черным рисом и фасолью с соусом керри; Бефстроганов с перловой кашей, перцем гриль и морковью;

Десерт был скромнее:

Ванильное мороженое с брусничным или клюквенным соусом;

Пирожное Прага с вишней;

Пирожное кофейное «Трио» с безе.

Хикэри выбрала себе говядину, пшенную кашу, «пироженку» с вишней и бутылочку рейнского сухого.

Юкки собрала себе рыбный завтрак-форель и лосось.

Вино брать не стала и ограничилась лимонадом. (Правда потом попросила еще и мороженое).

Было еще шесть видов свежевыжатых соков.

Коньяк был шустовский (тайи неторопливо выцедил стопку коньяку с видом абсолютно довольного жизнью человека)

Кроме рейнского белого вина было еще токайское.

Старшая стюардесса извинилась за скудный выбор.

– Мы не имели информации, что Ваше высочество предпочитает и загрузили стандартный набор!

И твердо пообещала что в следующий раз Великая принцесса и благородная леди будут получать завтраки и обеды по своему вкусу.

Порции были приличные и Хикэри решила перенести обед во Дворец Огня.

А пока заранее перевела часы на время Константинополя-минус восемь часов.

Прошло уже почти четыре часа в полете. Шум двигателей уменьшился. Бортпроводник с манерами морского пехотинца сообщил:

– Наш самолет приступил к снижению. Просьба всем пристегнуть ремни.

Су-50 пошел на снижение. Это было как легкое и быстрое движение под горку..

Сверхзвуковой снижался очень мягко и по большому счету незаметно. То, что высота довольно быстро сократилась вдвое, стало понятно по цвету неба, ставшему более привычным.

Константинополь встречал Хикэри хорошей погодой с небольшой высокой облачностью, почти не заслонявшей синеву неба.

Я вернулась домой?…Я вернулась? Домой?

⁂

7 ноября 1992 года

Российская империя

Служба космической разведки Военного министерства

утро.

Все ждали поступления данных. Разведывательный спутник «Сапфир 1101», находившийся на орбите, приближался сейчас к Японии, и его камеры были запрограммированы таким образом, чтобы сфотографировать один небольшой участок долины. При внимательном изучении им уже удалось обнаружить весьма любопытное обстоятельство. За время, прошедшее между пролётами «Сапфира» и «Изумруда» из виду исчезло около пятидесяти метров железнодорожного полотна. На фотографиях виднелись опоры, используемые для подвески контактной сети, необходимой для электровозов, однако сама контактная сеть отсутствовала. Возможно, опоры были установлены для того, чтобы ветка, уходящая в сторону, казалась самой обычной для пассажиров скоростного поезда, курсирующего между Токио и Осакой, – ещё одна попытка скрыть что-то на глазах у всех.

– Видите ли, если бы они просто оставили все как есть… – задумчиво произнёс инженер из МПС, снова посмотрев на фотографии – то мы бы скорее всего ничего не нашли. Но они хотели сделать все ещё лучше и потому поступили хитроумно, обманув сами себя.

– А как бы вы поступили, будь на их месте? – отозвался Борис Акакиевич.

– Чтобы спрятать секретную ветку от чужих глаз? Очень просто, – ответил путеец с толикой превосходства. – Я поставил бы в этом месте ремонтный поезд. Самое обычное зрелище, да и места здесь вполне достаточно. Им так и следовало поступить.

«Однако – какая простая ошибка, – подумал про себя разведчик. Впрочем, это не первая».

– И чего же вы ждёте теперь? – спросил инженер.

– Скоро увидите.

Разведывательный спутник, выведенный на орбиту восемь лет назад тяжелой ракетой «Енисей», функционировал на пределе запланированного срока.

Орбита спутника проходила с северо-запада на юго-восток и отклонялась при пролёте над этим районом Японии всего на шесть градусов от вертикали, – достаточно, чтобы заглянуть прямо в долину. Наблюдатели собрали уже массу данных. Река, пересечённая сейчас плотиной гидроэлектростанции, прорезала хребет, образовав глубокий каньон. Когда принималось решение о размещении здесь пусковых шахт для баллистических ракет, решающим фактором были крутые скалистые стены ущелья. Ракеты можно запускать вертикально, но чужие боеголовки не смогут попасть в них из-за гор на востоке и западе. Чьи это боеголовки, не имело значения. Форма и направление ущелья охраняли пусковые шахты. Наконец, река прорезала узкий глубокий каньон в гранитном массиве. Таким образом каждая пусковая шахта охранялась естественной броней.

Сигналы с «Сапфира» передавались на геостанционарный спутник «Орел», застывший на геостационарной орбите над Индийским океаном, и оттуда поступали на станцию в Симферополе… Первые изображения, появившиеся на экране, ещё не будут подвергнуты компьютерной обработке, улучшающей их качество, но, надеялись они, окажутся достаточно чёткими для первоначальной оценки. Дорошин снял первый лист с факса и положил его на стол под яркой лампой, рядом с обычной визуальной фотографией того же района.

– Итак, что же вы видите?

– Вот главная колея… а, понятно, разрешающая способность не позволяет увидеть рельсы, они слишком узкие, вместо рельсов мы видим шпалы, верно?

– Совершенно точно. – Борис Акакиевич нашел ветку, отходящую от главной магистрали. Бетонные шпалы в двадцать пять сантиметров шириной давали чёткий отраженный сигнал и выглядели на радиолокационной фотографии как полоска из множества крохотных поперечных чёрточек.

– Железнодорожная ветка ведёт прямо в долину, правда? – Лицо инженера из МПС опустилось почти к самой бумаге. Он вёл кончиком ручки по вспомогательной колее.

– Это железнодорожная ветка, которая не имеет никакого смысла с коммерческой точки зрения. Она идёт в никуда, а потому не приносит прибыли. Это не запасной путь, предназначенный для обслуживания главной колеи, для этого он слишком длинный.

– Один поворот, другой. А это что? – спросил он, касаясь карандашом группы белых кружков.

Дорошин положил на лист маленькую дубовую линейку.

– Батенька – вы гений!

– Расположены вдоль дороги. Здорово они придумали, а? Должно быть, на строительство ушло целое состояние.

– Удивительная работа, – с восхищением выдохнул Дорошин. Железнодорожная колея поворачивала влево и вправо, и через каждые двести метров виднелась пусковая шахта, не больше чем в трех метрах от линии поперечных чёрточек бетонных шпал. – Кто-то здорово это продумал.

– Что-то не понимаю, о чём вы говорите, – недоуменно заметил инженер.

– Пусковые шахты размещены таким образом, – объяснил Подрясный. – Что, если вы попытаетесь нанести по стартовому комплексу ракетный удар, первая же попавшая в цель боеголовка выбросит в воздух такое количество скальных осколков, что вторая будет сбита ещё в полёте.

– Значит, для уничтожения нельзя воспользоваться ядерным оружием – по крайней мере это окажется непростой задачей, – подытожил Дорошин, который уже мысленно обдумывал черновой вариант отчёта, который