– Так мы же не знаем, есть тут кто или нет, – пожал плечами один из тысячников. – Может быть, кушиты какие-нибудь приезжали, пока мы выборы проводили? Или персы. Вы же не просто так с собой этого маленького бородатого проныру возите. Небось он вам для коммерции нужен.

Сеня еще, придумывая ответ, хлопал ртом, как поповская гурами, выловленная котом из аквариума, а позади нас раздался дикий хохот. Настолько неожиданно, что даже я сначала вздрогнул, а потом обернулся. Пришлось отдать Ване должное. Что-что, а подкрадываться неслышно даже для меня он умеет. Вот стоит сейчас и ржет, а на него даже наорать нельзя. Не за что! Профессионализм у нас в милиции, в отличие от инициативы, не наказуем.

– Что? Получил, еврей, по пейсам? – довольно похлопывая кулаком правой руки по ладони левой, заявил омоновец. – Это тебе не нашего брата дурить.

– А вашего брата и дурить не нужно, – окрысился Рабинович. – У вас даже национальный герой, так и тот дурачок. Даже татаро-монгольское иго мозгов вам не прибавило…

– Так, блин, ты на больную мозоль, в натуре, не наступай, – обиделся Жомов. – А то прямо сейчас начнем выяснять, чем твои евреи в Египте почти четыреста лет занимались после смерти Иосифа и до рождения Моисея. А то всего-то об этом в Библии и говорится, что умер Иосиф со всем своим родом, а сыны израилевы расплодились и размножились. Еще вопрос, кто им в этом процессе помогал!..

– А ты откуда Библию знаешь? – оторопел мой Сеня, редко слышавший от Жомова фразу умнее, чем предложение дать кому-нибудь в рыло.

– Чай не лаптем щи хлебаем, – спаясничал омоновец. – Хватит ломаться. Дай людям выпить, да и нам на сон грядущий по стопочке принять не помешает.

– Дал бы я… тебе в рыло, да ума от этого в твоем примитивном славянском черепе не прибавится, – буркнул Рабинович, который, как я понял, и сам был не прочь отметить первый день похода в Землю обетованную. – Ладно. Тащи сюда все, что Андрюша с Горынычем сегодня нагнали. Будем распределением заниматься.

Дальше начались проблемы. Во-первых, поить самогонкой всех без разбора было жалко. Ну а во-вторых, Сеня быстренько подсчитал, что при обычной российской мерке (сто граммов, и это – только для разгона) каждому делегату придется выдать по сто литров самогонки. А это получалось полторы тонны на всех, соответственно. Рабинович ужаснулся.

– Да у нас что, спиртзавод, по-вашему? – завопил он. – Если бы мы бормотуху такими суточными объемами выдавали, Ротшильдами давно стали бы. Или Чубайсами, на худой конец.

Я с Сеней в этом вопросе был в корне не согласен. В первую очередь из-за того, что он употребил множественное число в своей речи. Может быть, сам бы Рабинович и стал бы миллионером, выгоняя по полторы тонны самогонки в сутки, хотя тут еще поспорить нужно, но я скорее поверю, что втроем они при таком производстве скорее спились бы, чем разбогатели. Как получили бы первую партию, так до второй бы дело и не дошло. Если только в крайнем случае. Впрочем, высказывать свои соображения я не стал по вполне понятным причинам, а просто принялся смотреть, что дальше будет.

А дальше выяснилось, что с остатками от вчерашней пиаровской кампании самогонки набралось не более пятидесяти литров. Следовательно, каждому делегату могла быть выдана только одна бутылка и то только в том случае, если менты решат себе ничего не оставлять. Никто из моих друзей под таким предложением подписываться не собирался. Жомов, например, крепко прижал к себе примерно десятилитровый бурдюк и расставаться с ним явно не собирался. Попов поддержал омоновца, прикрыв его своим необъятным пузом, и проблему раздела оставшихся объемов алкоголя Сене пришлось решать самому.

– Блин, как мы их всех вчера напоить умудрились? – удивленно пробормотал он себе под нос. – Ума не приложу!..

ХЛО-ОП!!!

– А у тебя он есть, ум-то, чтобы его хоть куда-нибудь прикладывать? – заверещал Лориэль, появляясь, как всегда, из ниоткуда. – Чего вылупился, как тролль на лампу дневного света, урод длинноносый?

Вот так всегда. Было все спокойно, так это кому-то помешало. Хоть убейте, привыкнуть не могу к тому, каким манером этот наглец каждый раз в наши дела вмешивается. Впрочем, в этот раз удивляться и вздрагивать не мне одному пришлось. Полторы сотни делегатов, ранее с появлением эльфов не сталкивавшихся, застыли в оцепенении, увидев появившуюся из яркой вспышки крылатую уменьшенную копию человека. Тысячники рты раззявили и застыли в немом изумлении. Хорошо хоть, что пальцами в Лориэля тыкать не начали. Иначе и им досталось бы на всю катушку.

– Чего молчишь, мать твою, идиот пучеглазый? – не унимался мухокрылый микрочлен чужой цивилизации. – Язык проглотил, козел безрогий?

– Лориэль, может, стоит с ними повежливее обращаться. Все-таки коллеги, пусть и временные, – прогремел над пустыней громовой голос Нимроэля.

Услышав его, даже я поморщился, не говоря о делегатах. Для тех этот глас вопиющего в пустыне и вовсе стал каким-то божественным явлением, полностью выходящим за рамки их понимания. Дружно взвизгнув, тысячники врассыпную бросились с вершины бархана, позабыв о том, зачем вообще сюда приходили. Что не могло не порадовать моего хозяина.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно пробормотал он. – Теперь голову ломать не придется о том, как самогонку поделить.

– Громкость убавь, ты, продукт дефективных половых отношений! – обращаясь к Нимроэлю, одновременно с Сеней рявкнул маленький нахал. – Ты, блин, полудурок-полуэльф, еще на всеобщее обсуждение наши проблемы выстави. Вылез бы лучше из своей норы и лично с ними пообщался, как это у нормальных спидеров принято.

– Извините, – гнусавя, проговорил Нимроэль. Хотя он перед нами так и не появился, но теперь его голос звучал намного тише. Мне вообще показалось, что он, словно назойливый комар, бормочет прямо в мое ухо. Я даже головой помотал от неожиданности. – Так нормально?

– Для ненормальных! – гневно пискнул Лориэль и повернулся к Сене. – Если бы тебе, урод длинноклювый, такие дебильные мысли, как повальное спаивание всех евреев, в голову не приходили бы, все проблемы можно было бы намного проще решить. А так из-за тебя пришлось вчера снова к родственничкам моего бракованного напарника обращаться, чтобы они вам неиссякаемый бурдюк с самогоном организовали. Оберон, мать его, узнает, точно голову нам отвернет.

– Так вы, значит, опять должностные инструкции нарушаете? – ехидно поинтересовался Попов.

– А с вами разве нормальными методами работать можно? – изумился Лориэль. – Вы же любой план мероприятий своими дикими выходками сорвать можете. И вообще, заткнись, окорок недобитый! Тебя никто не спрашивал…

Не знаю, может быть, к тому, что его называют «свиньей», Андрюша уже привык, но новую кличку маленький бандит ему зря придумал. Попова она в такое бешенство привела, что наш эксперт даже предупреждать эльфа не стал, что убить его собирается. Просто схватил первое, что попалось под руку, и запустил в Лориэля. На свою беду, этим «первым попавшимся» оказался Горыныч, выбравшийся из палатки для того, чтобы послушать, из-за чего тут народ спорит. Попову в руки попался его хвост, и Андрюша, размахнувшись, запустил нашего трехглавого птеродактиля в охамевшего эльфа. Ахтармерз с перепугу слаженно выстрелил пламенем из всех трех голов сразу. На счастье Лориэля, из-за минимального размера Горыныча огненные струи получились не больше огня бензиновой зажигалки, к тому же и Андрюша меткостью броска не отличался. Тем более когда приходилось швыряться в надоедливых эльфов летающими керосинками. Горыныч пролетел мимо, а Лориэль смачно выругался. Цитировать его речь не буду по этическим соображениям.