— Жителей Фросмора предал Избранный. Пусть жрецы в серых балахонах не командуют войсками, но они умеют превращать членов кланов в убийц.

— Что верно, то верно! — воскликнул Фергал и на некоторое время умолк, но продолжал ехать рядом со мной.

Затем он заговорил о другом.

— Леди Друсилла, что вы знаете о Потемках?

— Не так уж много, — ответила я, хотя мои страшные воспоминания о Нижнем мире были такими же яркими, как о том, что я увидела в полуразрушенной и разграбленной крепости. — Те, кто нас похитил, не сумели довезти нас то того, кто им заплатил; их предупредили о том, что за ними идет по следу наш отец со своими людьми. Поэтому нас спустили с обрыва и бросили одних. Это странный мир, совсем не похожий на наш. Он словно бы не является частью нашего мира. И там очень много опасностей…

— Однако люди там все же живут, — прервал меня Фергал. — Этот… Золан, который сопровождает вас, не скрывает, что он из этой страны.

— Так и есть. — Я не стала вдаваться в подробности. — Как я уже сказала, разбойники, судя по всему, нередко поступали со своими пленниками так, как сделали с нами.

— Значит, многим удалось выжить? А в наших преданиях говорится только о тех, кто отправился поглядеть, что там есть, внизу, но обратно не вернулся. И еще поговаривают о том, что в Нижнем мире полно сокровищ.

Я быстро ухватилась за эту полуправду.

— Мы не искали там сокровищ. Искали только дорогу, чтобы поскорее возвратиться в Верхний мир. И мы наконец отыскали ее там, где погибли те, кто пришел в Потемки в поисках богатств. Они умерли нелегкой смертью. Но мы воспользовались брошенными ими веревками.

— Если вы смогли выбраться оттуда этим путем, почему же кто-то другой не смог, леди?

Чего добивался этот гурлионец? Еще мгновение — и это стало ясно.

— Те, кого еще сбросили туда, но они остались в живых, — много ли таких?

Я покачала головой.

— Мы видели только кости. Думаю, большинство людей разбойники сбрасывали, а не спускали, как нас.

— Значит, Золана тоже спустили. Получается, что те, кто похитил его, не хотели, чтобы он быстро умер?

Глаза Фергала лихорадочно заблестели.

— Мы не расспрашивали Золана о его прошлом. Для нас он стал спасителем, он защищал нас от чудовищ, ибо в той стране днем разгуливают страшилища из самых жутких снов; в этом предания не лгут. Золан говорит, что он — из Потемок, и мы верим ему.

— А если это не так, есть ли у него родня, которая возрадуется его возвращению?

— Спроси его сам. Я не могу говорить за него.

Мой ответ получился настолько резким, что Фергал по прозвищу Барс, видимо, решил сказать мне все.

— Леди Друсилла, я думаю, что вы сопровождаете нашего истинного короля — Геррита, который исчез, будучи ребенком. Теперь Гурлиону нужна крепкая рука — правитель, который далек от всех распрей между кланами. Такой правитель мог бы освободить страну от темной Силы, опутавшей своими злобными сетями Кингзбурке.

Я повернула голову и посмотрела на Фергала в упор.

— Послушай, Фергал, это не мое дело, не моего отца, не дело Алсонии. Мы выступили в поход только против Тьмы, потому что мы — Скорпи и от рождения наделены даром. Мы всегда служили Свету, и теперь нас призывает эта Сила.

— А эти дары, леди, — это бремя или радость?

Я не успела ответить ему. Мимо меня промелькнуло рыжее пятно, и моя лошадь встала на дыбы. Мне пришлось употребить все свое умение, чтобы обуздать ее. Фергал был готов помочь мне, но лошадь уже успокоилась, и я смогла попытаться понять, что стряслось. Древолаз остановился возле ехавших впереди Там и Золана, Они придержали коней.

Я уловила посыл: «Впереди засада!»

По обе стороны от луки моего седла висели кобуры с заряженными мушкетами. Я сжала поводья в левой руке, а правой потянулась к рукоятке мушкета.

— Засада! — крикнула я Фергалу.

Он не стал доставать свой длинный меч, а выхватил из — под плаща двуствольный мушкет.

Местность была ровная, более или менее сглаженная проложенной по ней колеей. Но впереди дорога пролегала между двух невысоких холмов. На обоих стояли укрепления — стены с башнями. Это была первая линии обороны Кингзбурке. Если засада устроена так близко, прямо на глазах у гарнизона этих крепостей, — это дурной знак.

Наш отец вместе с капитаном Тведером поскакал назад. За ним — матушка. Она подозвала меня и Там. Мы увидели, что от арьергарда к нам спешит Бина.

«Если вправду устроена засада, то где могли скрыться злоумышленники?» — гадала я. Ни рощицы, ни кустов, ни стен — только лес на холмах. Лес… Не прячутся ли там воины, наблюдающие за нашим отрядом? Или Кингзбурке взят в осаду и во всех укреплениях разместились отряды, имеющие приказ убивать всех, кто дерзнет прийти на выручку городу?

По приказу отца мы отступили, но осторожно, не поворачиваясь спиной в ту сторону, откуда могла последовать атака. Однако ни на сторожевых башнях, ни вдоль стен не было заметно никакого движения. Но еще более удивительно было другое: над башнями не развевались королевские штандарты. Кто же завладел этими крепостями?

ТАМАРА

— Испытание, — сказала матушка.

Гурлионский вождь и трое его главных приближенных (я заметила, что среди них не было Фергала) нахмурились. Некоторые неуверенно переступали с нога на ногу, словно им не терпелось уйти и поступить иначе.

— Тяжелое и жестокое, — добавил отец.

То, что предлагала сделать матушка, представлялось нам весьма разумным. Говорили, что в прошлом отмщение с помощью Силы приносило большой успех. Но у гурлионцев не было в обычае пользоваться даром, поэтому они с трудом могли поверить, что такое возможно.

Среди тех, кого призвала матушка, были мы трое, а также Дьюти и, к моему изумлению, одни не знакомый мне воин. Кроме нас — отец и Золан, готовый вести свою игру. Человек из Потемок продолжал помогать нам, хотя я была уверена, что его не избирали для этой роли.

Мы убрали мушкеты в кобуры. Нам предстояла совсем иная битва, и, насколько я понимала, гурлионцы в нее не верили. Я привязала камень, найденный в Нижнем мире, ко лбу. Он уже начал разогреваться.

— Пройти по дороге? — спросил капитан Тведер.

— Да, — кивнула матушка. — Пусть пройдут гурлионцы.

Вождь поглядел на нее, вытаращив глаза. Стоявший позади него один из его людей в сердцах плюнул на землю, таким образом показав, как он относится к этой затее.

Быть может, потому, что вождь был свидетелем нашего сражения с фрашем, он не стал отказываться. Его люди прошли перед нами — медленно, чтобы мы успели хорошо рассмотреть каждого из них. Затем они удалились. Мы надеялись, что их лица и фигуры надежно запечатлелись у нас в памяти.