Кроме Форда там стояло ещё три или четыре машины. Дорогих, блестящих новой краской, мощных и красивых. Но Ярик выбрал свой Форд. Открыл мне дверь.

— Помнишь, я говорил, что ты мне нравишься? — остановил он меня. — Так вот, ты мне очень нравишься. Очень-очень, Ника, — легла на шею его рука. И влажные холодные губы ткнулись в мои. Облизали их, словно хотели съесть, смяли и оставили солёный привкус его слёз.

— Ярик, я не знаю, — смутил меня неловкий слюнявый поцелуй и словно отрезвил. Я отстранилась, но он и сам уже меня отпустил. — Я, наверно, не поеду…

— Конечно, поедешь! Садись, садись! — скомандовал он.

— Ярик, я…

— Я сказал: садись! — толкнул он меня в машину. Пыхтя в ухо, пристегнул. Но потом словно одумался и, улыбнувшись, чмокнул в щёку. — Я не поеду без тебя, Ник. Но если хочешь, давай вернёмся.  Только вместе. И мне всё равно, что они сделают со мной. Но, думаешь, оно стоит того?

— Нет. Нет, — потрясла я головой. И решилась. — Ладно, едем.

С громким лязгом поднялись вверх раздвижные ворота. И, тарахтя как несмазанная телега, чёртов Форт выехал из гаража.

    — Йух-ху! — орал Ярослав и радовался как ребёнок, добавляя газа и громкость музыки, что бухала басами из магнитолы.

Машина неслась по ухабистой дороге, взрывая фарами темноту.   

Я понятия не имела куда мы держим путь, как он собрался проехать через закрытые ворота и что из всего этого выйдет. Но, когда дом остался далеко позади, впереди показались совсем не ворота, а лес.

Лес, в который меня однажды послали. Самый настоящий лес, пахнущий грибами и цветущей полынью, дыхнувший в открытые окна запахом преющей хвои и сырым мхом.

Лес, до который я всё же дошла, Алан. А точнее доехала, — злорадно подумала я.

— Йух-ху! — тоже крикнула в открытое окно.

— Блин, а ты классная! — обнял меня Ярик одной рукой и притормозил на ухабе. — Поцелуешь меня?

— Нет, — покачала я головой.

— Да брось, детка! — нажал он на тормоза, и машина встала колом. — Иди сюда!

Его мягкие губы впились в мои. Рука больно стиснула грудь. Но я вырвалась. 

— Ярик, нет, — отодвинулась я на сколько могла и вжалась в кресло.

Его взгляд так быстро изменился и потемнел, что мне стало не по себе.

Но не страх, что он может наброситься и взять меня силой, меня вдруг парализовал. Хотя об этом я тоже подумала. Я до смерти перепугалась другого — шрама на его запястье.

«Я ошиблась! — застыла я в ужасе. — Ошиблась!»

Повязка с его руки сползла. И на запястье алел укус. Заживающий укус, что оставили мои собственные зубы.

«Это он, — заледенело всё внутри. — Это… Ярик! Влад был прав. Я выпустила того, кто меня изуродовал! Я села с ним в машину…»

— Ну же, детка, — наклонился он и по-хозяйски подтянул меня к себе. — Давай сделаем это прямо сейчас!  

Не знаю, вовремя ли я отвела глаза. Заметил ли он, куда я смотрю. Но могильная бледность, что наверняка покрыла моё лицо, точно не осталась для него незамеченной. Он сверлил меня глазами.

— Что-то не так? — спросил с нажимом.

Уголок его рта опасно дёрнулся. Моё сердце ушло в пятки.

Господи, он взял меня с собой не потому, что позаботился, а потому, что решил отомстить.  Он прихватил меня с собой, чтобы довести до конца то, что ему не дали закончить. Боже, что же делать?

Я подумала нащупать рычаг открывания двери и вывалиться, но я была пристёгнута, и чёрт его знает, где в этом сраном Форде открывается дверь. Надо импровизировать.

Надо срочно импровизировать!   

— Нет. Всё так. Конечно, давай! — улыбнулась я, отстегнула ремень безопасности и принялась суетливо возиться с застёжкой брюк. — Блузку снимать? Может, на заднее сиденье?

Он снова изменился в лице. Или не знал, как реагировать. Или просто мне не поверил. Зло заткнул магнитолу.

Нас оглушила тишина. И в этой гудящей тишине, чёртов Ярик замер в нерешительности. Я понятия не имела о чём он думал: прибить меня прямо здесь, изнасиловать и бросить в этом лесу или везти дальше?  Я мысленно молилась всем богам, каким только знала, чтобы он решил, будто я его простила, и он меня убедил, что я ему нравлюсь. Да и он мне нравится, и я на всё согласна. Я даже справилась с молнией на брюках.

А потом смущённо выдохнула, расстегнув верхнюю пуговицу блузки.

— Слушай, а может, сначала выберемся? — робко предложила я.  Выразительно оглянулась назад и жалобно улыбнулась. — Как-то мне не по себе. Мы же ещё в его лесу.

— Ну… ладно… — смерил он меня настороженным взглядом, но словно с облегчением выдохнул и даже натянул улыбку на лицо. — Куда нам торопиться, да?

Я забыла, что надо дышать, когда он снова нажал на газ.

Он только сейчас заметил, что повязка сползла. Одёрнул рукав рубахи, скрывая укус. Коротко глянул на меня. Но я усиленно делала вид, что пялюсь в окно и ничего не заметила.

Чёрт! В одну секунду я словно протрезвела или прозрела. И всё поняла.

Услужливая память тут же начала подсовывать воспоминания. Но теперь я точно знала, кто и что из них говорил на скотобойне. Кто и что сделал.

— Сука! Бешеная сука! — это орал Ярик, когда я прокусила ему руку.

— Дайте мне что-нибудь, я выбью этой грязной суке зубы! — выслуживался Третий.

 — Успокойся! Мы сделаем кое-что получше, — зло усмехнулся Ярослав.

— Нет. Нет! Ты не сделаешь этого! — заорал в ответ Влад. Влад пытался его остановить. Влад! Это его сильный голос прозвучал: — Не смей!

— Конечно, сделаю! Лучше помоги. Или не мешай!.. Отвали отсюда! – рявкнул Ярик.

Ярик!  

А я… Господи, я сама его выпустила! Сдуру, с обиды, со злости…

И я понятия не имела, куда мы едем. Мы в лесу. Мы одни. Мы чёрт знает где…

— Я писать хочу. Остановимся? — спросила я как можно безмятежней.

— Тебя комары сожрут, — так же невозмутимо улыбнулся он. — Потерпишь? Тут недалеко.

— Недалеко? — удивилась я.

— Да, заедем кое-куда.

На заправку? На скотобойню?.. Всё оборвалось у меня внутри.

Господи, какая же я дура! О чём я только думала? Что же делать?

Алан, прости меня! Алан, пожалуйста, помоги мне! Пожалуйста, не бросай меня! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Алан! Я совсем не думаю, что ты урод или сраный кровопийца. Мне просто было обидно, и больно, и горько. Но я люблю тебя! Люблю таким, как ты есть. Только не бросай меня сейчас! Не бросай! Алан!

Алан!...