Теперь этого не было. Теперь он шатался по улицам, бесцельно, не зная, куда идти.

Дубэ шла за ним след в след, а над городом вставала ледяная, бесстрастная луна, освещала редеющую толпу, извилистые переулки.

Наконец они остались на улице вдвоем. Он шел устало, громко ступая, а она двигалась, как кошка, как его тень. Она затаивалась в нишах домов, смотрела на него. Она и сама не знала, что делает.

«Уходи, или делай то, чего не хочешь. В любом случае выбирай свою судьбу, раз представляется случай…» — думала она и продолжала следовать за Дженной.

Может быть, она потеряла бдительность, погруженная в свои мысли, может быть, действительно хотела быть узнанной, но какой-то момент она ступила не туда, и Дженна, должно быть, услышал ее.

Юноша резко обернулся.

— Кто ты? — Его голос звучал неуверенно.

Он вгляделся в нее, и ему не понадобилось время, чтобы узнать ее.

— Дубэ!

Его лицо просияло, он бросился к ней.

Дубэ не знала, что делать. Она действовала инстинктивно, как делала это обычно при выполнении своей работы.

«Другого выбора нет».

Она достала кинжал, свободной рукой прижала Дженну к стене и схватила его за горло.

Он был изумлен и с недоверием посмотрел на Дубэ.

В ее руке, занесенной над его головой, был кинжал. Дубэ уже определила, куда нужно нанести удар, ей оставалось только опустить руку.

— Дубэ…

Это походило на мольбу, и на нее нельзя было ответить «нет».

Она видела безоружного Дженну в своих руках, ей казалось, что она впервые видит его лицо. В ужасе она отошла, и кинжал упал на землю.

— Я не могу этого сделать… не могу… — прошептала Дубэ, села на землю, обхватила голову руками и принялась плакать, как ребенок.

Дженна какое-то время остолбенело стоял перед ней, потом тоже опустился на землю и обнял девушку.

— Я искал тебя повсюду, не переставая, когда… — он покраснел, — с того раза, когда мы последний раз виделись.

Они пришли к нему домой. Казалось, дом не изменился, только стал еще запущенней. Они сели за стол, перед каждым стояла миска с молоком.

— Меня мучило то, что я не знаю, куда ты ушла.

Дубэ смотрела в свою миску. Она не знала, что сказать.

Она испытывала только чувство стыда за то, что могла поверить, хотя бы на одно мгновение, что способна его убить.

Дженна некоторое время молчал.

— Куда ты пропала, Дубэ?

Она опустила глаза, они все еще были опухшими от слез. Она и не могла уже припомнить, когда так долго и горько плакала.

— У тебя было такое лицо… и… почему ты набросилась на меня? Что случилось?

С чего начать? И что сказать ему, не подвергая его опасности? Хотя и сейчас его жизнь подвергалась опасности.

— Сейчас я вступила в Гильдию.

Дженна окаменел. Она сняла плащ и показала свою новую одежду: черные брюки, черную куртку, жилет.

— Невозможно, — прошептал он.

— Поверь, это так. Мне приказали убить тебя.

Дженна смотрел все с большим недоверием.

— И ты сделала бы это?

Дубэ какое-то мгновение молчала.

— Никогда, — прошептала она.

Дженна, казалось, немного пришел в себя.

— Я в самом деле не могу поверить… Сарнек ненавидел Гильдию, правда? Он, черт возьми, сбежал оттуда! Разве эти годы, когда он все время скрывался, бродяжничал, разве он не пытался убежать от этих безумцев? Что же теперь делаешь ты? Предаешь память Учителя, забываешь все и отправляешься, чтобы погубить себя, к этим проклятым убийцам?

Слезы снова покатились у Дубэ из глаз.

— Не плачь, — огорченно сказал Дженна.

— Я хотела бы объяснить тебе… но это сложно… к тому же… я не хочу, чтобы ты ломал голову над тем, что тебя не касается. Я…

— Тебя заставляют?

Она кивнула:

— Ты помнишь, что перед отъездом я заболела? Это была болезнь, которой заразили меня они и излечить от которой могут только они. Поэтому я и пришла в Гильдию.

— Но… есть жрецы-лекари. Неужели ты думаешь, что ни один из них не в состоянии…

Дубэ покачала головой, потом обнажила руку и показала ему знак.

— Это — проклятие. Это было сделано обманным путем, понимаешь? Меня ждет страшная смерть, если я не останусь с ними, смерть, которую я…

— Это как-то связано с той поляной?

Он по-прежнему был сообразительным.

— Да.

Дженна помолчал.

— Невероятно, чтобы такой человек, как ты, мог оставаться среди этих проклятых людей, после того как твой Учитель, которому ты так верила, рассказал тебе о них. К тому же все написано у тебя на лице. Ты… таешь на глазах…

Дубэ кивнула:

— Я не должна была тебе говорить об этом…

— Какие могут быть разговоры, о чем ты?

— Потому что у тебя мания спасать меня, но на этот раз ты не сможешь, и никогда не мог, понимаешь? Моя жизнь идет так, и нет никакого спасения, и я только продолжаю падать все ниже и ниже!

И она снова зарыдала.

— Они хотят, чтобы я тебя убила, потому что недовольны мной. Я недостаточно жестока, недостаточно верю в их проклятого бога. Поэтому они хотят, чтобы я убила тебя, а если я этого не сделаю, то они убьют меня, а вместе со мной и многих других.

Дженна побагровел и с силой ударил кулаком по столу.

— Проклятье! — закричал он.

— Я ничего не могу, — сказала она, — ничего не могу сделать…

Он снова горячо обнял ее, на этот раз Дубэ не хотела освобождаться из его объятий, только еще крепче прижалась к нему.

В эту ночь она осталась у Дженны, как раньше, когда он спас ей жизнь, после того случая в лесу. Дубэ проснулась рано, от лучей солнца. Их тепло было тем более приятно после месяцев, проведенных в подземелье.

Дженна уже был на ногах и готовил завтрак.

В первые утренние минуты Дубэ хотелось насладиться этой домашней атмосферой. Не вспоминая о событиях первого дня, она с удовольствием выпила чашку горячего молока, с аппетитом съела сухарик. Здесь шла обычная жизнь, которой Дубэ так не хватало. Это идиллическое состояние нарушил Дженна:

— Я хочу спасти тебя. Меня не интересует то, что ты считаешь меня неспособным на это, и не интересует, что ты, может быть, не хочешь быть спасенной. Знаешь… в общем… я это делаю для себя.

Дубэ грустно улыбнулась: