– Да на здоровье! Упали лягушки – съели. Зачем их сачком, спрашивается, ловить?

Подал голос Шу’эс Лав:

– Вдруг это сигнальная сеть? В виде: «Спасайся, кто может, опять что-то падает на голову!»

– Намекаешь, что внизу живет «хозяин шахты»? – хохотнул Курт, но дистанцию между собой и летающими разведчиками увеличил. – Если это так, то нам успеют приготовить теплую встречу.

Включилась в разговор и Елена, через которую в основном вещал свою волю и свои мысли Подрикарчер:

– Здесь не может существовать иной хозяин! Это невозможно! Если в пропасти поселился кто-то без разрешения, Ситиньялло грозится затопить ее полностью и закидать камнями. – Пока люди уточняли способы затопления, женщина передала новое сообщение от своего друга: – Мало того, он говорит, что уже прекрасно знает, что там находится.

– Так почему же он раньше об этом молчал? – поразилась Александра. – Он ведь там бывал, неужели ничего не видел и ничего не понял?

– Видел, но в самом деле не понимал… – бубнила Елена. – Просто созерцать и детально разбираться в сути вещей – это два разных понятия. Да и раньше он много чего не знал.

Вполне естественно, что щедрое предложение Крафы сразу о тринадцати тысячах врагов, которых он готов доставить в эти горы, заставило Светозарова напрячься. И даже пожалеть, что он не убил эту кровожадную пиявку раньше. Потому что в данной ситуации явно просматривалось предательство интересов своего союзника.

Правда, попытку образумить врага он предпринял сразу:

– И где ты столько народа соберешь? В первом попавшемся городе?

– Не суди всех по себе, – раздраженно отвечал Гегемон. – Для такого дела преступников хватает с переизбытком. Приговоренных к казни – неизмеримое количество.

– Будешь устраивать пролетарскую революцию? При ней казнят чуть ли не миллионами. Потому что в одном мире набрать такое количество приговоренных совершенно нереально.

– Хо-хо! Да ты так и остаешься наивным или до сих пор не веришь в силу своего союзника? – опять развеселился Крафа, потому что Хозяин молчал как рыба и явно прислушивался к разговору своих пленников. – Я курирую сорок шесть миров, и в любом из них только рады будут избавиться от преступников, не занимаясь их казнями и похоронами за счет казны.

Признание о таком количестве миров повергло Дмитрия в шок. По мнению Шу’эс Лава, узурпатор мог захватить двадцать, максимум двадцать пять миров, в которых жили, работали или в которые наведывались Торговцы. А тут вдвое больше! Цифра огромная, и сомневаться в ней не было смысла. Пиявка явно не врал.

Трибун продолжал давать пояснения:

– Причем, поборник ты наш гуманизма, забирать сюда я буду только уголовных преступников и только если вина доказана безоговорочно. Все остальные пусть остаются на совести правителей. – И уже совсем иным тоном: – Уважаемый Ситиньялло, а в каких пропорциях между мужчинами и женщинами вы желаете обосновать свои колонии?

Голос остался все так же неэмоционален, но, судя по скорости ответа для не совсем здорового Водоморфа, вопрос был самым животрепещущим.

– В идеале, хорошо бы три четверти самок от всего количества. Ты сможешь это устроить, друг Птица?

– Вряд ли получится, уважаемый. Все-таки восемь десятых тяжких преступлений совершают особы мужского пола. Но зато я постараюсь довести процентное отношение женщин до пятидесяти. Минимум сорок обещаю.

– Хорошо, Птица. Тем более что мне труда не составит доработать верное оплодотворение и довести рождаемость за один раз до четырех особей. Причем могут получиться при этом одни самочки. Так что уже через двадцать лет самок станет в десять раз больше, чем самцов.

Судя по тому, что даже Крафа скривился от такого цинизма, участь преступниц в данном месте будет намного хуже, чем при самой изощренной казни.

– Хочу заметить, уважаемый, – затронул проситель иную тему, – что между друзьями не принято употреблять унизительные прозвища. Птица как раз к таким прозвищам и относится. Буду признателен, если вы будете называть меня Гегемон.

Казалось, что Хозяину недоступны такие понятия, как унижение, хотя обращение он изменил с ходу:

– Хорошо, Гегемон. Теперь я жду твоих подарков.

– Прекрасно. Тогда я начинаю двигаться к выходу наверх и прошу по пути отдать нужные мне вещи, желательно сюртук и прочее вооружение.

– Нет, это невозможно! – последовал неожиданный отказ.

– Почему? Неужели ты нуждаешься в моих одеждах?

– Ты меня не понял, Гегемон. Невозможен твой уход отсюда. Подарки ты мне обязан дать сразу, в самом начале нашей дружбы.

– Почему?

– Иначе ты можешь забыть о своем обещании и больше сюда не вернуться. Не задерживайся, давай мне своих врагов!

– Но я не могу! Если бы я мог, то уже давно бы вернулся к своим мирам, где масса текущих дел требует моего обязательного присутствия, – запаниковал Крафа. – Мне надо выбраться вне горного массива, и только тогда я получу возможность попасть в свои миры и доставить сюда нужное количество людей. Да и само понятие дружбы обозначает полное доверие к другу.

Вот тут вроде бы совсем и несообразительное существо, не обращающее якобы внимания на прозвища, выдало:

– Старый друг лучше новых двух. Если хочешь быть моим другом, Птица, сделай первый шаг, и это будет считаться знаком доброй воли.

– М-да, кто-то явно перемудрил, обучая тебя законам дружбы, – проворчал трибун и обратился к посмеивающемуся графу: – Ну а ты чего молчишь? Посодействуй мне! Сам ведь заинтересован как можно быстрее отсюда выбраться. А я десятикратно, скорее, в недра преступников натаскаю.

Может, и стоило бы подключить свой голос к уговорам, но Дмитрий и сам не доверял своему союзнику совершенно. Такого только выпусти, так он вместо обещанного действа просто попытается этот мир забросать атомными бомбами. Или еще чем гораздо худшим и убийственным. В таком случае следует в первую очередь думать о собственной шкуре.

– Уважаемый Ситиньялло, надеюсь, что с моим выходом на поверхность не будет никаких сложностей? Потому что и я, находясь вдали от створа в пространство между мирами, не смогу выполнить обещанную моей сестрой часть уговора.

После некоторой паузы Хозяин заговорил:

– Да, твоя сестра подтверждает твои слова, Умник. Мало того, она предложила вполне приемлемое для меня условие: отпустить тебя одного за врагами. А они все – сестра, великан, пегас, мужчина и носительница твоего ребенка – пока побудут у меня в гостях. Для этого они опустятся в то самое место, куда вы пытаетесь отнести этот странный предмет. Ну а твой враг Птица сразу отправится в место своего будущего проживания.

Такой расклад не устраивал обоих временных союзников. Имей они возможность двигаться, уже бы мчались куда глаза глядят по подземным лабиринтам. А так только и оставалось, что надеяться на свою сообразительность и задействовать в разговоре все умственные способности.