она не является только советской или российской. Террористы, захватившие корабль с ядерным реактором на борту, могут подогнать его к любым берегам и шантажировать любую страну.

Чтобы этого не случилось, на базе ледокольного флота в Мурманске в 1993 году и были проведены учения под кодовым названием «Блокада-93». «Откровенно говоря, — признался мне генерал Дмитрий Герасимов, — я тогда очень рисковал.

Во-первых, повышенная радиация в районе учений, во-вторых, сложные парашютные прыжки на ледокол “Сибирь”, когда с выходом за сопку ребята попадали в режим “свала”, парашюты просто “сыпались”…

Вот тогда я и подумал: и это тебе надо, а если погибнут ребята? Но это была минутная слабость. А если завтра реальная острая ситуация, реальный захват, кто кроме нас?..»

Действительно, кто кроме них?

По замыслу учений «Блокада-93» бойцам спецподразделения «Вымпел» была поставлена задача — освободить захваченный террористами атомный ледокол «Сибирь». На штурм бойцы шли с трех направлений — с земли, воздуха, из-под воды.

Основные задачи выполняли подразделения боевых пловцов и парашютистов, береговая группа имела вспомогательную функцию, поскольку атомоход стоял у пирса.

Как всегда, после ознакомления с обстановкой стали «выползать» непредвиденные проблемы и трудности.

Когда парашютисты сделали несколько прыжков, поняли: морская акватория — это не аэродром в Подмосковье. Дуют сильные ветра, а площадка для приземления на корабле очень ограниченная. Кроме того возникают зоны пониженного давления и парашютисты попадают в «свал». Поэтому на палубу «Сибири» доверили прыгать самым опытным парашютистам.

Со штурмом из-под воды тоже было не все ладно. Моряки предупредили сразу — водичка «фонит». Сделали замер. Фон оказался повышенный в два раза от нормы.

Однако учения приближались. Все тренировались, пловцы работали без связок, по парам, чем очень удивляли местных водолазов-профессионалов.

Парашютисты тоже совершали прыжки, понимая, какая трудная задачи выпала им. Атомоход «Сибирь» стоял у пирса, а на причальной стенке бойко шла работа — погрузка, разгрузка, вокруг какие-то механизмы, контейнеры, свободного метра не выберешь.

Там, где причален атомоход, поднимается почти отвесная стена. Когда строили пирс, сопку срезали, и теперь здесь высится вертикальная стенка.

Накануне учений к «Сибири» подогнали еще один корабль, на котором перевозят ядерные отходы. Вода еще больше стала фонить.

Но ребята все же решили идти, ведь без них учения теряют смысл.

Один из парашютистов свой прыжок на палубу атомохода вспоминает так: «В день учений погода была сложная. Прыгнули с вертолета, вышли в район стоянки захваченного “террористами” корабля. А корабль за сопкой. И вот летишь из распадка к вершине сопки. Все ниже, ниже… Ветер крепкий, дует так, что переворачивает спиной, и вдруг… Перевалил вершину и полный штиль. Под тобой обрыв, глубина, где-то далеко внизу корабль, парашют попадает в зону затенения, и начинается самое неприятное, на языке парашютистов это называется “режимом свала”. Парашют “сыплет”.

А в режиме “свала” идти очень тяжело. Тут как по тонкому льду. “Свалиться” окончательно никак нельзя, скорость резко возрастет, и при приземлении поломаешь ноги-руки. После этого какой из тебя борец с террористами».

Но обошлось все нормально, парашютисты приземлились и благополучно присоединились к наземной группе.

Боевые пловцы опустились под воду и стали двигаться к ледоколу. Но сделать это оказалось непросто. Вокруг много металла, и стрелки компасов метались как очумелые. Выручило только то, что оказался один компас с пластмассовым корпусом. По нему и вышли в заданную точку.

Заданная точка — борт атомохода. Но борт высок, восемь метров, выше только у авианосца. Дюралевую лестницу с первого раза навесить не удалось. Однако со второй попытки справились. Взобрались. Накопились. И ударили с наземной группой и с парашютистами одновременно, освободили «заложников», уничтожили «террористов».

Как и положено, был на этих учениях и этап, когда действовали оперативники. Они придумали весьма оригинальную легенду. Один из них якобы представлял богатых арабских шейхов, которые задумали осуществить фантастический проект — зафрахтовать атомный ледокол для похода к Северному полюсу.

А ведь был 1993 год. Страшный год для нашей страны и не менее страшный для атомного ледокольного флота: стремительная инфляция, рост цен, флот брошен государством. А тут вдруг шейхи со своим «фрахтом», твердой валютой.

Да с них в Мурманске пылинки сдували. Они сняли один из лучших номеров в «крутой» гостинице города, своих гостей угощали рюмочкой изысканного коньяка, холодильник их был забит фруктами. Это видели все их гости собственными глазами.

Но когда руководство флота было готово заключить выгодный контракт, «шейхи» исчезли так же неожиданно, как и появились неделю назад.

Возможно, кто-либо в Мурманске и до сих пор печалится по поводу того несостоявшегося фантастического контракта. К счастью, в роли «шейхов» выступали оперативники «Вымпела», а не террористы.

Вот такие учения. Они тоже вошли в историю спецподразделе-ния. как образец высокого боевого и оперативного искусства.

Приказ: взять Дудаева

Казалось бы, все налаживалось в «Вымпеле». Подразделение нашло свою нишу в системе безопасности страны. Учения на атомной станции в Удомле, в «ядерной столице» «Арзамас-16», в Мурманске на базе ледокольного флота показали, сколь необходимо стране спецподразделение, профессионально работающее на объектах атомного комплекса.

Однако жизнь готовила еще одно испытание «Вымпелу». Наступил октябрь 1994 года.

… Генерал Дмитрий Герасимов еще и еще раз возвращался к тем дням. В гулких коридорах штаба стихли шаги сотрудников, густая темень опустилась за окнами кабинета.

Его никто не беспокоил. Молчали телефоны. Впервые за много лет он почувствовал себя словно в безвоздушном пространстве, где-то между небом и землей. Там, позади, были сумасшедшие сутки, в которые уместился хриплый голос президента, отдающего безумный приказ, щеголеватые, лощеные мужики, предлагавшие ему ловить Руцкого по подземельям, Барсуков, обзывавший его ребят трусами, ГАЗ-66, шедший на таран «Волги», его онемевший палец на спусковом крючке гранатомета… Все смешалось, словно в каком-то фантастическом калейдоскопе.

Но теперь все это было позади. А впереди?.. Генерал взглянул на чистый лист бумаги, посередине которого стояло слово «Рапорт». «Что ж, — грустно подумал он, — видно, время пришло». И продолжил писать: «Прошу Вас уволить меня в запас»…

Рапорт, как и положено, ушел по команде. Потянулись дни ожидания. А в «Вымпеле» происходили события, от которых у их командира болело сердце.

Вот как о тех днях вспоминает сам Герасимов: «Я был в неведении, какое решение примут по моему рапорту. Но ясно одно: “Вымпел” теперь уже не в ФСБ, а в милиции. Начал передавать дела.

Приехал генерал Остапкин, начальник управления кадров МВД. Хороший мужик. Я ему говорю: “Придет еще время собирать людей, ты повнимательнее будь к ним”.

Да только о чем говорить, через три дня в “Вымпеле” была своеобразная биржа труда. Море машин, крутых