Низкий с хрипотцой голос Лизы был неожиданным. Михаил вздрогнул. Её рука, как сегодня днём на море, легко легла на его плечо. Когда вошла Лиза? Он не слышал. А она уже давно наблюдала за ним. Он повернулся медленно, как бы нехотя. Лиза почувствовала его напряжение, его решительное желание охватить её своими жадными руками. И она уже подалась ему навстречу. Но Михаил как-то иронически улыбнулся и резко отступил в сторону.

– Что с тобой, Михаил? Почему ты так отталкиваешь меня? Что плохого я тебе сделала?

– Зачем ты пришла? – ответил он недружелюбно. – Ты ведь выходишь замуж. Твой жених, наверное, ревнует. Будут неприятности.

– А разве наша дружба имеет отношение к тому, что я выхожу замуж? Да и к тому же я не выхожу замуж. Я отказала в этом Ульвелькоту.

– Как отказала?

В этом вопросе невольно была радость. Она вылилась помимо воли Михаила.

– Моё сердце не хочет этого. Я не люблю Ульвелькота. Мои родители просили меня не ходить пока к тебе. Но вчера я окончательно поговорила с Ульвелькотом. Он уехал опять пастухом в стадо. Давай я зажгу ту волшебную траву, которая тебя усыпит. Я вижу, что твоя душа опять ранена. Ты болен и плохо выглядишь. Тебе нужен отдых.

Лиза взяла пучок душистой травы, подожгла её, по яранге разлился аромат. Как и прошлый раз, она постелила ему постель в пологе. Голова его кружилась. Всё вокруг поплыло. Лиза отвела его в полог и уже сонного раздела и уложила на шкуры, укрыла мягким лисьим одеялом. Улыбаясь, она, как и в прошлый раз, разделась и легла рядом с Михаилом. Она гладила его, нежно целовала его лицо, прижималась к его телу своим разгорячённым девичьим телом. Михаил спал и улыбался во сне.

– Лиза, – прошептал он во сне, – люби меня, моя Лиза.

– Люби меня, Михаил, – прошептала ему на ухо Лиза. – Ты никогда не разлюбишь меня.

Она тихо выскользнула из-под одеяла, не спеша оделась. Затем взяла кружку и налила в неё немного вина. Небольшой иглой наколола палец себе и Михаилу, выдавила по несколько капель крови в кружку с вином, прошептала заклятье на чукотском языке, подняла голову Михаила и влила ему в рот половину содержимого, остальное выпила сама. Она вышла из яранги. «Теперь он будет моим. Моё колдовство сильное», – подумала Лиза. Завтра утром ей предстояло выехать в Магадан для сдачи государственного экзамена.

* * *

Михаил был чудовищно одинок в эти дни. Чаще всего он стоял на берегу моря и глядел вдаль. Море несло облегчение. Он наблюдал жизнь на берегу. С рыбацкого посёлка люди в белых камлейках, с непокрытыми чёрными жёстковолосыми головами отправлялись в лодках на промысел. Они проходили мимо. От них пахло звериным жиром, крепкой, продутой морским ветром кожей, табаком. В лодках лежали вдоль бортов гарпуны, надутые тюленьи шкуры-поплавки и винтовки.

Однако его прогулки прекратились. Начались туманы и упорные длительные дожди. Тучи висели очень низко. Из молочного месива сыпался мелкий дождик. Он был тих и упорен, временами превращался в снег, крупку и снова в бисерный дождик. В один из таких безрадостных июньских дней к Михаилу приехал Лёва. Ему дали выходной, и он решил навестить друга. Михаил встретил его, как своё спасение. Лев был бодр, весел и излучал радость и надежду. Они обнялись и похлопали друг друга по спине.

– Привет, Лев! Какими судьбами?

– Привет, Михаил! Я получил выходные дни и решил навестить друга. Как давно мы не сидели просто с тобой за столом, чтобы никого постороннего рядом.

Михаил засуетился, поставил чайник. Но угостить Лёву было нечем. Он о еде не заботился. Ел, что принесёт Пыткыванна.

– Лев, мне даже угостить тебя нечем.

– А как же ты живёшь?

– Обо мне заботится жена Кулила, Пыткыванна, или кто-нибудь из его семьи. Она должна вот-вот прийти.

– Эх ты! Холостяк!

Они сели около костра в чоттагине. Лев внимательно поглядел Михаилу в лицо.

– Ты что-то неважно выглядишь, старик. Рассказывай, как живёшь.

– Нечего рассказывать. Давай-ка, ты говори. Как тебе жизнь среди пастухов?

– Нормальная жизнь. Сначала хреново было. Дело не знал, людей не знал. Помогла Кэлена. Вообще не знаю, что бы делал без неё. Тебе надо завести жену, временную, конечно. Я не представляю, как ты всё время один. Или у тебя есть друзья среди чукчей?

– Нет. Когда был жив Армагиргын, я был среди людей. По крайней мере был занят и имел какой-то круг общения. Теперь мою ярангу обходят. Обо мне заботятся: меня кормят, разводят огонь, зажигают жирник. Но я никому не нужен. Ко мне никто не обращается. У меня нет дела и нет воли. Кто я? Куда иду? Мне надо бы познать прежде всего себя. Но я не могу управлять своей жизнью, я не могу строить свою собственную судьбу. И это чрезвычайно угнетает.

Лев задумался. В это время зашла Пыткыванна.

– Етти! Ремкылен! У нас гость!

– Ии! – ответил Лёва.

– Я принесла еду. Садитесь за стол.

Пыткыванна быстро расставила всё принесённое на столе.

– Я сейчас приду.

Через несколько минут она принесла недостающую посуду, ещё варёного оленьего мяса и бутылку настоящей водки.

– Вот, доброй вам встречи.

– Спасибо, Пыткыванна. Садись с нами.

– Мне некогда. Спасибо.

Она ушла. Друзья выпили, закусили, разговор пошёл душевный.

– А у нас говорят, что тебя пытался убить жених Лизы Ульвелькот.

– Я ничего не знаю об этом.

– Он рассказывал своему товарищу, что ему помешали Кулил, Пыткыванна и Лиза. Он хвастался у костра перед всеми пастухами, говорил, что ты от него спрятался, иначе никто бы тебя не спас.

– Не знаю я такого. Ты же знаешь меня, Лев. Я не стал бы прятаться. Тут что-то не то. Я вообще об этом ничего не знаю.

– Надо узнать точнее. Меня не было при этом разговоре. Мне рассказала об этом Кэлена, а ей её подруга чукчанка. А с Лизой у тебя нет романа? Ульвелькот злится оттого, что она отказалась выйти за него замуж. Они ведь были предназначены друг другу с детства.

– Когда Лиза приехала с Магадана, она много времени проводила в яранге атэ. Она помогала мне укладывать вещи, амулеты и прочее к переезду и рассказывала назначение каждой вещи. Но когда стойбище перекочевало к морю, она не стала ко мне вообще заходить. Была всего один раз и снова исчезла.

– А ты не спросил у Пыткыванны, куда она делась?

– Лев, эта девушка меня очень тревожит. Иногда мне кажется, что я болен ею. Мне неудобно спрашивать у Пыткыванны, где она. Она в первый же день нашего знакомства сказала, что с малых лет помолвлена. Ну, у них это как-то по-другому называется. Короче, сказала мне про жениха.

– Зацепила, значит, тебя. Теперь я понимаю, почему ты выглядишь больным.