Никакого особого смысла во всем этом Никки не обнаружила. Похоже, это гробница Лорда Рала из далекого прошлого, который служил людям, правя ими в период относительно спокойного времени д’харианской истории. Слова определяли это время как «переходное».

На черном граните, покрывающем нижнюю часть стен, было написано довольно странное предупреждение – помнить основу того, что делает возможным все, лежащее выше. Это основание, говорилось там, было заложено бесконечной чередой душ, давно забытых.

Сам гроб, простой формы, сделанный из гладкого камня, был покрыт надписями, рекомендующими тем, кто посетил это место, помнить всех, кто перешел из этой жизни в следующую жизнь.

Сестра Эрминия, к удивлению Никки, налегла всем своим весом на один конец гроба. Кряхтя от чрезмерных усилий, она его толкнула, и он сдвинулся на несколько дюймов, открывая рычаг. Она протянула руку в образовавшуюся узкую щель, ухватила рычаг и потянула его вверх; тот со щелчком поднялся.

Гроб повернулся, издав лишь слабый намек на звук.

Едва гроб оказался повернут, Никки еще больше удивилась, увидев темное открытое пространство. Это оказалось не усыпальницей. Это был потайной проход к тому, что располагалось внизу.

Сестра Джулия пихнула ее, и Никки подошла к поднятой над полом платформе и увидела лестницу, грубо вырубленную в камне и уходящую в темноту.

Сестра Грета шагнула туда, где прежде располагался гроб, взяла один из дюжины факелов, уложенных в каменной нише, зажгла его и начала спускаться. Сестра Джулия тоже взяла факел и отправилась за ней.

– Ну, – сказала сестра Эрминия, – чего дожидаешься? Давай шевелись.

Подняв полы своего черного платья, Никки поставила ногу на выступающий из пола пьедестал, поддерживающий гроб. Идя вниз по крутым ступеням, она ухватилась за край отверстия, чтобы сохранить равновесие. Сестры, спустившиеся раньше, уже скрылись из виду. Колеблющийся свет их факелов позволял видеть резко уходящую вниз череду ступеней.

Едва сестра Эрминия ступила вслед за Никки на лестницу, она толкнула рычаг назад, в сторону стены, затем взяла факел и для себя. Наверху, над их головами, гроб совершил поворот, возвращаясь на место и закрывая их в подземелье.

Никки казалось, что они спускаются в саму преисподнюю.

Лестница непредсказуемо меняла направление. Проход был такой ширины, что по нему мог идти лишь один человек. Крутой спуск иногда прерывался небольшими площадками, и только для того, чтобы далее продолжился, узкий и поворачивающий в произвольных направлениях. Сами ступени были вырезаны довольно грубо – неровные и не всегда одинакового размера, из-за чего спуск получился очень опасным. Казалось, кто бы ни создавал эту лестницу, он всякий раз, как попадались более мягкие породы в камне, следовал им. Такой подход давал в результате извилистый и кривой маршрут движения.

Ступени уходили вниз так резко, что Никки приходилось вдыхать дым от факелов, которые несли находившиеся почти прямо под ней сестры. Пока ее разум метался в поисках вариантов действий, она коротко обдумала даже возможность броситься по крутому скату этого колодца, в надежде, что при этом сломает шею и, может быть, покалечит еще и тех двоих, что находились под ней. Но при такой малой ширине, какую имел этот проход, следовало ожидать, что она застрянет до полной остановки прежде, чем упадет достаточно далеко. Площадки на этом лестничном спуске располагались довольно часто – из-за того, что при такой крутизне приходилось часто делать повороты. И она, скорее всего, сломает себе только руку, но не шею.

Они все шли и шли, так долго, что Никки начало казаться, будто это тянется уже долгие часы. Спуск по столь крутому уклону вызывал боль в бедрах. А то, как тяжело дышали три сестры Тьмы, означало, что им тоже это дается нелегко. Они явно делали это с трудом и были утомлены.

Хотя Никки тоже устала, ей было не так тяжело, как остальным. Сестрам приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Они присаживались на ступени, прислоняясь спиной к стене, и тяжело дышали, восстанавливая дыхание. При этом Никки они заставляли стоять.

Никто их этой троицы не любил Никки. Как и сказала ей Энн, она отличалась от остальных сестер Тьмы. Они всегда считали, что заслуживали вечных наград. Никки же всегда считала, что достойна вечного наказания. И жестокая ирония заключалась в том, что как раз после того, как она осознала ценность своей жизни, ей предстояло обрести то самое наказание, которого, по ее собственному суждению, она заслуживала. Джегань позаботится об этом.

Когда ей уже казалось, что она не сможет преодолеть еще один пролет ступеней, они вышли на плоскую площадку. Вначале Никки подумала, что это очередной поворот лестницы, но здесь оказался горизонтальный проход.

Лежащий впереди путь проходил столь же извилисто, как и ступени, только располагался на одном уровне. Местами этот тесный туннель становился таким низким, что им приходилось пригибаться под нависающими каменными выступами. Стены, вырубленные все в том же камне, имели неправильную форму и видом более всего напоминали пещеру. В нескольких местах пришлось даже протискиваться, при этом удушающий дым от факелов разъедал Никки глаза.

Узкий туннель неожиданно расширился и стал вполне приемлемым проходом, где два человека могли свободно идти рядом друг с другом. Стены здесь не были вырублены в камне, а сложены из каменных блоков. Потолок, из таких же каменных блоков, лежащих поперек этого прохода, был низким и почерневшим от копоти факелов, но по крайней мере не настолько низким, чтобы Никки приходилось пригибаться.

Затем им стали попадаться пересечения с другими коридорами и комнаты то слева, то справа. Очень скоро стало ясно, что здесь целая сеть коридоров, ответвляющихся в разные стороны. Когда они проходили двойные пересечения, свет факелов на короткое время освещал далекие и темные помещения. Никки успела заметить в некоторых из просторных комнат вырезанные в их стенах небольшие ниши.

Любопытство взяло верх. Она обернулась через плечо к сестре Эрминии.

– Что это за место?

– Катакомбы.

Никки и не подозревала, что под Народным Дворцом есть катакомбы. Она задумалась, знает ли об этом кто-нибудь там, наверху – Натан, Энн, Верна или мордситы?.. И в ту же минуту, как задалась этим вопросом, уже знала ответ. Никто не знает.

– И что мы собираемся здесь делать?

Сестра Джулия обернулась, одаривая Никки кровоточащей беззубой усмешкой.

– Это ты узнаешь довольно скоро.

Теперь, зная, что это за место, Никки поняла, что то, что она видела уложенным в ниши стен, были тела, тысячи тел, обернутых в погребальные саваны и покрытые пылью мрачных молчаливых веков. Когда же они проходили мимо других тесно примыкающих друг к другу подобных комнат, она различила углубления в стенах, содержащие уже не индивидуальные останки, а целые груды костей. Кости были собраны здесь в потрясающих количествах, все аккуратно уложены в ниши, полностью заполняя их. В других подобных помещениях, попадавшихся по обе стороны коридора, Никки видела, когда туда проникал свет факелов, еще и черепа, уложенные друг на друга от пола до потолка. Их строгие ряды были видны везде, куда проникал свет. И трудно было понять, насколько далеко тянутся они в пространстве, сокрытые непроглядной тьмой.