также на своих мыслях и чувствах к Джейми, впитывая их, давая им жизнь. Я любила его, он любил меня, мы хотели быть вместе, и так оно и было. Это самое простое и легкое время в наших отношениях, и я была счастлива наслаждаться им.

Но потом тревога вспыхнула, огромная и страшная, прямо посреди груди. Тогда, после месяца ожидания, мне стало трудно дышать, и я первая нарушила молчание. Я позвонила ему, надеясь просто поговорить, а не строить планы, но он не ответил. И он не перезвонил.

– Все в порядке, – заверила меня Дженна однажды вечером, когда я вышагивала по своей квартире, прожигая ногами дыру в полу. – У него много всего происходит, Би. Ему ведь невеста изменила. И все его чувства к тебе вспыхнули еще до того, как это случилось. Он попал в засаду и пытается разобраться во всем этом. Он сказал тебе подождать, так что просто… подожди.

Я послушалась ее и окунулась в работу, потому что она была для меня основным спасением. Рэндалл осуждал меня за то, что я совсем не сбавляю темпа, но я уверяла его, что скоро – очень скоро – я это сделаю, и надеялась в глубине души, что говорю правду.

Однажды я шла домой из офиса, держа в руках три рукописи, которые планировала прочесть за выходные, когда в моей сумочке раздался резкий сигнал телефона. Я жонглировала страницами и полупустой бутылкой воды, нащупывая телефон и молясь, чтобы увидеть имя Джейми. Но когда я наконец достала его, на экране высветился неизвестный номер – очередной звонок от телемаркетолога, или сборщика счетов с неправильным номером, или человека, пытающегося сказать мне, за кого голосовать на выборах в следующем году. Я вздохнула, нажала кнопку сброса и положила телефон в сумочку, после чего отправилась домой.

Где-то спустя три месяца моя тревога переросла в отчаяние и страх. Я почти не спала, почти не ела, и из-за этого страдала моя работа. Я была взвинчена, нервозность подкрадывалась незаметно, и я снова попыталась позвонить ему. Три раза. Он не ответил ни на один звонок, и на третий раз я сдалась и оставила голосовое сообщение.

– Привет, – прошептала я, прежде чем прочистить горло. – Это я. Слушай, – я сделала паузу, глядя из огромного окна на площадь. Был самый разгар лета, и город кипел жизнью везде, кроме моей квартиры. – Я знаю, что тебе пришлось во многом разобраться. Я знаю, что это не так просто – подписать несколько бумаг, вывезти ее вещи из своей квартиры и позвонить мне. Я знаю это. Я даже представить себе не могу, через что ты проходишь, поэтому и хочу, чтобы ты позвонил мне в любом случае. Независимо от того, готов ли ты еще ко встрече со мной. Позволь мне помочь тебе справиться с этим, пусть даже просто как другу. – Мой голос немного дрожал от следующей мольбы. – Тебе нужен друг, Джейми. Пожалуйста, позволь мне стать твоим другом.

Я ненавидела говорить об этом, потому что не этого я хотела. Я хотела большего. Мне нужно больше. Мы уже пробовали быть друзьями, он снова и снова спрашивал меня об этом. Но быть его другом лучше, чем не общаться с ним вообще, и я начала беспокоиться.

– Просто позвони мне, хорошо?

Я положила трубку, бросила телефон на подлокотник дивана и, оцепенев, стала раздеваться, направляясь в ванную. Я долго принимала ванну в темноте, лишь слабый свет из окна моей спальни проникал в комнату. Мне было интересно, что он делает, о чем думает. Ему больно? Боится ли он? Боже, неужели он снова с ней?

Я покачала головой, убежденная в том, что это не может быть правдой. Но я не могла знать наверняка.

После этого ситуация быстро ухудшилась.

Мой страх перерос в гнев и обиду, и эти две эмоции засели между ребрами. Мама сначала пыталась меня отговорить, но как только прошло шесть месяцев без единого слова от Джейми, Дженна твердо встала на мою сторону. Она тоже была в ярости, и это подливало масла в огонь.

– Ты можешь просто… проверить его? – спросила я ее однажды вечером.

– Ужасная идея, Би.

Я пожевала подушечку большого пальца, свернувшись калачиком на диване.

– Я знаю. Знаю, но я не могу… Мне просто нужно знать, что происходит. Может, он путешествует, понимаешь? Может, поэтому не отвечает на мои звонки.

– В других точках мира есть телефоны. И электронная почта.

Вздохнув, я опустила ноги на пол и провела рукой по своим кудрям.

– Пожалуйста, Дженна.

Она, должно быть, услышала его – отчаяние в моем голосе. Иногда оно возвращалось, ненадолго заглушая гнев, и в ту ночь оно победило.

Дженна проверила его, и это оказалось худшим, о чем я могла ее попросить.

– Я видела его, – сказала она мне на следующий вечер.

– И?

Она замолчала, и у меня свело живот.

– И… он выглядит нормально. Он был на обеде с друзьями по работе. Я видела, как он несколько раз разговаривал по телефону… никаких девушек или чего-то еще, но он выглядит нормально. Он выглядит… хорошо.

Боль, пронзившая мою грудь при ее словах, ощущалась странно. Она была похожа на горячую воду, температура которой повышалась по мере того, как она просачивалась все глубже и глубже. Я не могла от нее отстраниться, не могла ее остудить, и это причиняло боль не меньше, чем разжигало гнев, который лежал на поверхности.

Я пыталась дозвониться до него в последний раз в ночь после того, как утопила в себе полбутылки виски. Я следила за его социальными сетями, но не нашла ничего нового. Его отметили в нескольких случайных постах, забавных мемах и видео, но он не опубликовал ни одной фотографии, ни одного статуса, даже ни одного слова. Я не знала, хуже это или лучше.

Он не ответил на мой звонок, как я и думала. Я крепко задумалась о том, чтобы оставить ему самое мерзкое голосовое сообщение, на которое только была способна. Я даже позволила ему переключить меня на голосовую почту и дышала в трубку, как дракон, пытаясь усмирить себя, но не смогла.

Но я завершила разговор и смотрела на телефон всего четыре секунды, прежде чем кинуть его. Он ударился о край кухонной тумбы, разлетелся по полу, и я заплакала.

Он передумал.

Виски заставил меня пообещать, что я буду ждать, а потом так и не пришел, обманывая меня, зная, что моя зависимость слишком сильна, чтобы я могла его отпустить. Я упала с небес на