самое дно и вот теперь лежала на полу, свернувшись в клубок. Свернулась калачиком, слегка покачиваясь, и позволила слезам свободно стекать по лицу.

До этой ночи я прошла все стадии горя, от отрицания до гнева и депрессии. Теперь я огибала их, направляясь к принятию. И я знала, что должно произойти, как только мои ноги почувствуют опору.

Я позволила себе горевать еще почти месяц, прежде чем приступила к выполнению своей собственной программы реабилитации. Первый шаг – признание, что я бессильна перед Виски, что моя жизнь стала неуправляемой. Он полностью завладел мной и, возможно, владел дольше, чем я предполагала. Каждый раз, когда я думала, что мне хорошо без него, он показывал мне, что это не так, и каждый раз, когда я думала, что с ним мне будет лучше, он доказывал, что я ошибаюсь. Это была опасная поездка на американских горках, и мне надоело. Я хотела сойти. Мне нужна была твердая почва.

Поэтому я переосмыслила все в себе.

Однажды я уже обращалась в реабилитационный центр, но это была неудачная попытка. Сердце не лежало к этому – тогда я не хотела его отпускать. В этот раз я отпустила. На этот раз у меня был план. На этот раз я устроила себе интервенцию.

Я готова повзрослеть, устала от игр, в которые мы с Джейми играли. Я хотела настоящей любви, настоящей жизни, и я должна была нарисовать путь к этому. Мне было больно отпускать его. И, если быть честной, я знала, что никогда не отпущу его полностью. Часть его всегда будет жить во мне, но я хотела, чтобы эта часть была приглушена, похоронена под более яркой версией, которая могла бы двигаться дальше и жить своей жизнью.

Я оглядывалась на весь тот ущерб, который мы нанесли – себе, окружающим, – и оплакивала время, которое я потеряла, сражаясь за того, кто никогда не станет моим. Я была глупой и теперь стояла на обломках растраченной жизни, утопая в печали и желании построить новую.

Я слишком долго ждала Виски и не хотела, чтобы он и дальше имел надо мной власть.

И знаете что? Это действительно сработало. Впервые в жизни, с большим количеством боли и времени, чем я надеялась или даже думала, что смогу пережить, я наконец отпустила его. Я удалила его из всех социальных сетей, стерла его номер из телефона, упаковала все наши фотографии и воспоминания и начала все с чистого листа. Я была чиста. Я двигалась дальше. Была счастлива. Была свободна.

Затем, после почти двух лет отсутствия звонков, Джейми просто появился.

Глава двадцать вторая

Слабость Уиллсона

В квартире звучала Тейлор Свифт, пока я расхаживала с завязанными в пучок волосами и уже выпитой наполовину бутылкой вина. Напевая слова песни во все горло, я проскользнула на кухню в носках и с липкой лентой в руках. Коробка, в которую я только что упаковала посуду, была уже готова. Я закрыла створки и заклеила их скотчем, зажав колпачок карандаша между зубами, пока выводила на картоне надпись «Кухня». Улыбнувшись, я выкрикнула высокую ноту, используя маркер в качестве микрофона, после чего положила коробку обратно на тумбочку и принялась за следующую пустую коробку.

В нашей жизни бывают редкие, сияющие яркими красками периоды, когда все кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Все частички встают на свои места легко и красиво, и мы можем наслаждаться конечным шедевром, не испытывая ни малейшего беспокойства. В такие моменты понимаем, что нам повезло, что мы живы, что мы такие, какие есть, что мы дышим этим воздухом. Именно такие дни напоминают нам, зачем мы переживали мрачные времена, почему, в конце концов, все это стоило того.

Вот такой у меня был день.

На улице лил дождь, осень встретила город холодным, серым днем, а я излучала солнечный свет. Я была пьяна, сильно потела и пребывала в возбужденном состоянии. Сразу после одного из худших годов в моей жизни наступил лучший. Дженна переехала в Питтсбург, меня повысили на работе. И, возможно, произошло самое шокирующее событие из всех? Я нашла подходящего мужчину.

Нет, я нашла «правильного мужчину».

Брэдли Нил отвечал всем моим требованиям. Он был умен, остроумен и чертовски сексуален. Он добился успеха сам, преследуя свою мечту стать самому себе начальником и воплотив ее в жизнь благодаря своей предприимчивости. Брэд был основателем и владельцем перспективной компании по графическому дизайну, которую он воплотил в реальность благодаря упорному труду и творческому подходу, подобного которому я еще не встречала. Мы познакомились, когда издательство «Рай Паблишинг» наняло его компанию для полной переработки нашего логотипа и веб-сайта. Он привлек мое внимание в первую же встречу. Притягивал меня в течение нескольких недель совместной работы, а после первого же свидания, на которое я согласилась, я заглотила крючок, леску и пропала.

С этого момента все было, как в самой доброй сказке.

Брэд был филантропом, и мне нравилось помогать ему. Мы вместе занимались волонтерской деятельностью и за это время узнавали друг о друге все больше и больше. Он признался мне в любви через три месяца совместной жизни. Я ответила ему тем же через четыре. Через семь месяцев я познакомилась с его семьей, а он – с мамой и Уэйном. А еще через восемь месяцев он предложил мне выйти за него замуж, и я без колебаний согласилась. Я не думала о том, что наши отношения были короче, чем мои отношения с расческой для волос, или о том, что это, наверное, абсурд, что мы решили устроить пятимесячную помолвку, или о том, что я была практически сумасшедшей, согласившись переехать к нему еще до того, как мы сказали «да». И как бы вы ни ненавидели меня за это, я не думала о Джейми – ни единого раза с тех пор, как Брэд услышал слова «Я люблю тебя».

Не поймите меня неправильно. Джейми был там – он всегда был там. Он все еще владел тем огромным куском моего сердца, моей души, моего тела. Я чувствовала его, как колибри в центре своей груди: крылья трепетали, кровь гудела. Он всегда был там, но теперь, вместо того чтобы сосредоточиться на этом жужжании, я заглушила его другими, более громкими и требовательными звуками.

Потребовались месяцы агонии, ломки, гнева, боли, депрессии и потери большей части себя, чем я хотела бы признать, чтобы, наконец, оказаться по ту сторону