– Она из плохой семьи, хозяин.

– Но она не сделала ничего дурного. Действительно, ее мать получает то, что заслужила, но ребенок… Ведь она ничего не совершила. Нет, миссис Браунер, не нам ее судить. Вы сможете найти на кухне работу для еще одной девочки? Сделайте одолжение, возьмите это дитя. Пример такой женщины, как вы, женщины вполне разумной и доброжелательной, я уверен, будет содействовать успеху ее воспитания.

Дело было сделано. Теперь ему захотелось поскорее пойти к Джейн Шор и рассказать ей, как он все устроил.

* * *

Взяв протеже Джейн в свой дом, Томас Лайном не прекратил, как собирался, свои визиты в тюрьму. Он стал наведываться туда ежедневно.

Теперь его волновали другие вопросы. Он не мог спать по ночам, думая о том, что Джейн находится в таком отвратительном месте. Он не получал никакого удовлетворения от еды, представляя, что Джейн в это время сидит на хлебе и воде.

У него вошло в привычку захватывать с собой корзинку, наполненную для нее всякими яствами. Джейн была благодарна, а он радовался до тех пор, пока не узнал от матери Бет, что Джейн делилась всем, что получала, со своими товарищами-заключенными. Все же странная она женщина! Конечно, ему приходилось слышать рассказы о ней, когда был жив король Эдуард. Бедняки Лондона всегда смотрели на нее как на святую, что казалось ему нелепым, но теперь он начал их понимать.

Лайном заплатил за отдельную камеру для Джейн, так как ему была невыносима мысль о том, что она спит в одном зловонном зале с этими одичавшими существами. Она приняла его помощь с естественным тактом. Позже он узнал, что она делила отдельную камеру с больными детьми, присматривая за ними и подкармливая их. Он начал страшиться своих посещений тюрьмы. Томас знал, что эти отвратительные создания шептались друг с другом о нем и о Джейн; такого человека, как он, это шокировало и ужасало. Порой он клялся себе, что никогда больше не пойдет в Ладгейт, но снова и снова возвращался туда.

Ладгейтская тюрьма стала ему сниться. Крики арестантов пронизывали его сны, он слышал непристойное пение проституток и безумные выкрики сумасшедшего пастора, а иногда ему снилась Джейн.

Что до самой Джейн, то она постепенно проникалась к нотариусу расположением, а как-то даже сказала ему в своей обычной непринужденной манере:

– Как хорошо, что вы приходите сюда, Томас! Ваши визиты скрашивают мои дни. Какими безотрадными были бы они без вас!

Ей очень хотелось услышать обо всем, что происходит за стенами тюрьмы, поэтому он всегда запасался свежими новостями.

Через несколько дней после начала их дружбы Лайном попросил Джейн прогуляться с ним по тюремному двору. Было довольно холодно, моросил дождь, но они не замечали этого.

Томас тихо промолвил:

– Мы живем в ужасное время, Джейн…

– Что случилось? – живо спросила она.

– В стране назревает беда. У короля много врагов… они повсюду, по всей стране; к тому же неприятности грозят и с другой стороны пролива.

– Вы имеете в виду французов?

– Хуже. Графа Ричмонда – Генриха Тюдора, который, как говорят, готовится напасть на короля и отобрать у него корону.

– Он никогда не сможет победить Ричарда.

– Надеюсь, что никогда, – сказал Лайном и подумал о том, что станет с королевским нотариусом, если король окажется в изгнании или, того хуже, – лишится головы. – Но это еще не все, о чем я хотел рассказать вам.

– Неужели у вас есть новости еще хуже?

– Да, и боюсь, они вас очень встревожат. Жаль, что именно мне приходится сообщать их вам, но вы сами просили меня рассказывать о том, что происходит.

– Вы очень хорошо делаете, что рассказываете обо всем. Мне очень хочется знать, как там – за стенами тюрьмы. Но, прошу вас, говорите же.

– Это только слух. Может быть, в нем нет и капли правды. – Томас немного смутился, а затем быстро произнес: – Это о маленьких принцах в Тауэре. Говорят, что они… что их больше нет в живых. Они были…

Он огляделся, и Джейн сама вымолвила это слово:

– Убиты?

– Так говорят.

– Но кто? Сам… король?.. О, я не верю, что он может это сделать. Он на такое не пойдет. Ведь они его племянники, и он любил их. Любил – клянусь, что это так и было.

Она вспомнила маленького Ричарда в день его обручения с Анной Моубрей. «Раньше женишься – раньше умрешь» – гласит старинная пословица. Но как можно представить себе, что этот смышленый мальчик мертв! Она не выдержала и горько расплакалась. Лайном был рядом с ней, он обнял ее за плечи, успокаивая.

– Джейн! Джейн! Милая Джейн, вы не должны плакать. Это всего лишь слух. Сомневаюсь, что в нем есть доля правды.

– Разве такие слухи могут возникнуть из ничего? Что-то в этом есть… я знаю. О, Эдуард, милый Ричард… как бы мне хотелось, чтобы вы были рядом. – Она посмотрела на Томаса. – Я любила их. Как своих собственных сыновей. Я часто бывала с ними. Мы вместе играли. Я могла бы быть их матерью.

Он отшатнулся. Ему не нравилось, когда она вспоминала о своей грешной жизни. Не раз ему приходилось напоминать себе, что она – порочная женщина. Но как ему хотелось забыть об этом!

Лайном не смог утешить ее и только повторял:

– Это всего лишь слух, который ходит по городу. Джейн сказала:

– Я могу выяснить все у Кейт. Это не может быть правдой. Почему король должен убить детей своего брата?

– Не говорите так громко. Если кто-нибудь услышит…

– Томас, – настаивала она, – объясните мне, почему он должен их убивать? У него есть корона. Он отнял ее у них; почему же он хочет отнять еще и их жизни?

– Корона принадлежит ему по праву, так как есть доказательство, что дети рождены не в законном браке.

– Это правда, но почему, спрашиваю я вас, необходимо лишать их жизни?

– Не спрашивайте меня. Мне неведомы поступки королей.

– Не верю я этим слухам! – горячо воскликнула Джейн. – И не поверю.

– Наверное, я неправильно сделал, что принес вам эту весть.

– Нет, все правильно. И очень прошу вас всегда рассказывать мне обо всем, что происходит. Не вздумайте щадить меня, я не желаю жить в неведении.

Он хотел было поцеловать ее руки, но Джейн удержала его, сказав:

– Оставьте меня сейчас. Я не могу ни о чем, кроме этого, думать. И я очень надеюсь, что вы придете и скажете мне, что все это неправда.

Лайном, уходя, чувствовал облегчение, что не соблазнился сказать что-нибудь такое, что потом фатальным образом сказалось бы на его будущем.

Джейн оставалась в своей комнате, горько рыдая, и когда наконец пришла в себя, веки ее покраснели, а глаза потемнели от горя.