Бодри и Криссел уже подошли и стали по разные стороны от стеклянной панели. Каждый нес по паре тяжелых ключей, которые нужно вставлять в наличники и одновременно поворачивать. Ключи имелись только у старших префектов, а арсенал для чрезвычайных ситуаций отпирали сразу два человека.

– Результаты поступили? – спросил Дрейфус.

– Осталось несколько секунд, – ответила Бодри.

Большинство полевых префектов покинули склад и заняли свои места на «Всеобщем голосовании». Лишь несколько еще возились с бронекостюмами или ждали, когда им выдадут хлысты.

– Ну вот и результаты. – От волнения Бодри стиснула зубы.

Сводка выгрузилась на дисплей браслета, но Дрейфус мог даже не смотреть: выражение лица Бодри сказало ему все, что нужно.

– Вой! – Криссел раздосадованно покачал головой. – Глазам своим не верю!

– Тут какая-то ошибка, – словно в трансе пролепетала Бодри.

– Никакой ошибки нет. Сорок процентов за, сорок один против, девятнадцать воздержались. Мы проиграли с разницей в один процент!

Дрейфус сверился с цифрами на браслете. Ошибки и впрямь не было. «Доспехам» отказали в праве носить оружие.

– Риск так и так присутствовал, – заметил он. – Останься Дом Обюссонов на связи, перевес был бы в нашу пользу.

– Я снова обращусь к гражданам, – сказала Бодри. – По закону имею право еще на один референдум.

– Ничего не изменится. Вы прекрасно выступили, никто не изложил бы суть проблемы так четко, не подняв паники на всей системе.

– Давайте просто раздадим оружие, – предложил Криссел. – С технической точки зрения победа большинством голосов не нужна. Ключи все равно сработают.

Дрейфус заметил, как Криссел напряг руку, готовясь повернуть тяжелый ключ.

– Может, вы и правы, – проговорила Бодри. Голос звенел от благоговейного страха, словно Лилиан обдумывала дерзкое преступление. – В конце концов, налицо чрезвычайные обстоятельства. Мы потеряли четыре анклава. Еще бо́льшие аномалии результатов голосования также не исключены. «Доспехи» вправе не учитывать результатов референдума.

– Так зачем вы его устраивали? – удивился Дрейфус.

– Пришлось, – ответила Бодри.

– Тогда нужно прислушаться к воле граждан. А граждане сказали оружию «нет».

– Но ведь ситуация исключительная. – Криссел чуть ли не умолял. – От правил можно отступить.

– Нет, нельзя, – покачал головой Дрейфус. – Наша организация существует для того, чтобы демократическая система работала безошибочно, объективно и непредвзято. Мы требуем выполнения этих правил от остальных, значит и сами должны их всенепременно придерживаться.

Бодри наклонила голову в сторону «Системы голосования».

– Даже если ради этого придется лететь к Дому Обюссонов с одними хлыстами?

– Даже если так, – кивнул Дрейфус с мрачным видом.

– Теперь понимаю, почему Джейн держала вас в полевых префектах, – сказала Бодри, заговорщицки глянув на Криссела. – Только мы старше по званию, и ключи у нас с Майклом, а не у вас, Том. На счет три.

– На счет три, – повторил Криссел. – Раз… Два… Поворачиваем!

Их руки синхронно повернулись. Раздался щелчок, и овальная панель тяжело отошла в сторону. Хромированные металлические стержни вытолкнули видимое оружие из ниш. Криссел взял среднего размера ружье, оглядел его тонкий перфорированный корпус и бросил Дрейфусу.

Том поймал без труда. Ружье вселяло уверенность и… глубокое чувство вины.

– Не могу, – проговорил Дрейфус.

– Решать не вам. По распоряжению старших префектов вы получаете оружие, необходимое для успешного выполнения служебного долга.

– Но референдум…

– Референдум сложился в нашу пользу, – перебил Криссел. – Такую установку даю вам я и настоятельно прошу не принимать во внимание информацию, ей противоречащую.

– Это неправильно.

– Вы высказались, – проговорила Бодри, – изложили свои высокие, благородные принципы. Теперь возьмите проклятое оружие. Не желаете пользоваться им сами, вооружите других префектов. Когда страсти улягутся, ответственность понесем мы, а не вы.

Ружье так удобно легло в руку, оно было приятно-увесистым и казалось надежным. «Возьми его, – зашептал внутренний голос. – Возьми ради других префектов и заложников Дома Обюссонов. Думаешь, восьмистам тысячам жителей этого анклава сейчас не наплевать на демократические принципы?»

– Ладно, я… – начал Дрейфус, но его перебил другой голос:

– Пожалуйста, отпустите ружье. Пусть оно от вас уплывет.

Это Гаффни явился на склад с целым отрядом префектов Службы внутренней безопасности, каждый из которых зачем-то натянул бронекостюм, отстегнул и активизировал хлыст-ищейку.

– В чем дело?

– Спокойно, Том! Отпустите оружие. Тогда и поговорим.

– О чем поговорим?

– Отпусти ружье, Том. Без резких движений.

Дрейфус стрелять не собирался. Даже окажись ружье заряженным, он не открыл бы огонь так близко к стыковочному модулю. Однако потребовалось волевое усилие, чтобы разжать пальцы.

– В чем дело? – спросила Бодри.

Гаффни повернулся к полевым префектам, до сих пор не покинувшим склад, и щелкнул затянутыми в перчатку пальцами.

– На корабль, живо! – скомандовал он.

– Верховный префект задала вам вопрос, – напомнил Дрейфус.

– Полевой префект Том Дрейфус, вы арестованы, – отчеканил Гаффни прежде, чем задержавшиеся префекты ушли со склада. – Сдайте хлыст.

Дрейфус не шелохнулся.

– Изложите причину моего ареста, – потребовал он.

– Сдайте хлыст, Том! Тогда и поговорим.

– Для тебя я Дрейфус, сукин сын! – процедил Дрейфус, но отстегнул хлыст и позволил ему уплыть вслед за ружьем.

– Шеридан, вам нужно объясниться, – сказал Криссел.

Гаффни притворился, что не может прокашляться. От боевого пыла и праведного гнева глаза у него чуть не вылезали из орбит.

– Он позволил пленнице сбежать!

– Вы о Клепсидре, сочленительнице? – насторожилась Бодри.

– Десять минут назад префект Банкал заглянул к ней и обнаружил, что камера пуста. Тотчас вызвали Мерсье: Банкал решил, что доктор перевел сочленительницу обратно в медкрыло по состоянию здоровья. Только доктор знать ничего не знает. Пленница исчезла.

– Ее нужно найти, и поскорее, – заявил Криссел. – Только не понимаю, почему Дрейфус автоматически считается…

– Я проверил журнал доступа, – заявил Гаффни. – Последним ее навещал Дрейфус.

– Я не выпускал Клепсидру, – проговорил Том, обращаясь не к Гаффни, а к Крисселу и Бодри. – Даже если бы и хотел, как бы вытащил ее из камеры?