— Чего? — совсем растерялась я, нахмурившись.

Вот тебе и конструктивный диалог! Все друг друга поняли, все обсудили и пришли к общему консенсусу. Прямо идеальная пятерка из нас вышла! Любо-дорого смотреть, желательно издалека.

— А что? — хмуро продолжил Нирвел. — Мне уже кажется, что я с ума схожу! Если не одно, то другое! То я думал, что становлюсь извращенцем, даже немного свыкся с этой мыслью, а после оказалось, что ты девушка. После, казалось бы, мы рассказали тебе о своих намерениях ухаживать, а тебе это вообще не надо и ты мечтала всегда об одном спутнике жизни. Спасибо, Феликсу, просветил! То есть, теперь, когда каждый из нас без ума от тебя, мы, возможно, оказались по разным сторонам баррикад и стали соперниками.

Нирвел тяжело дышал, но, как мне кажется, даже немного свободнее выдохнул после своей речи, превращаясь чуть ли не в буддиста с умиротворенным лицом. Определенно его все накопившееся терзало и не давало нормально дышать. Вот только его слова…

Конечно, в чем-то мужчина прав, но ведь я ни в чем не виновата. Я ничего не обещала и повода не давала! Или давала? Все-таки, если думать, как люди этого мира, то определенно не только повод дала, но еще и открыто себя предложила, по крайней мере, вчера, когда с голой грудью стояла перед ними и позавчера, когда в одном белье щеголяла.

— Судя по твоей логике, я вообще за баррикадами остался и вне конкуренции, — невесело хмыкнул Сантис. — Мне же, как принцу, собратья нужны.

После слов Принца, все мужчины, как один выжидающе на меня посмотрели, а я… реально смутилась.

Смутилась и разозлилась! Я же им тут душу свою нараспашку открываю. Все о себе рассказываю, хотя меня не раз предавали и сейчас я, не считая их клятвы, могу довериться только своей интуиции, которая никогда меня не подводила. И что получаю взамен? Их предложение выйти замуж? Это… это… несправедливо!

— Хорошо! — буквально прорычала я, хватаясь за низ живота, который пронзило адской болью.

— Что?

— Ты согласна?

— Тебе плохо?

— Эля! Что с тобой?

Кто и что орал, я уже не слышала. Я, реально, выпала в осадок от всего происходящего и своего ответа мужчинам. Нет, конечно, я могу сейчас что-то им наплести, что они не так меня поняли и так далее, но я же не дура в самом деле. Да и болит все!

Я вообще объятий хочу, ласковых слов и обещаний, что все будет хорошо. Могу же я хоть иногда побыть просто девочкой-девочкой? Да и прав Феликс, где его только носит, прав во всем! Это я просто в себе запуталась, а мужчины хорошие. По крайней мере, пока.

— Я умру, если эта каторга будет каждый месяц… — захныкала я, завалившись на бок.

— Что именно? Кровавые дни? — медленно растирая мне спину, учтиво поинтересовался Сантис. — Так они же раз в десять лет случаются…

— Чего? — заинтересованно покосившись на мужчину, я от такой новости даже о боли забыла.

— А что? Я что-то не то сказал?

— Нет, все верно, — кивнул Тарин.

— То есть, этот кошмар будет происходить раз в десять лет, — с улыбкой прошептала я, блаженно зажмурившись. — А как же обновление яйцеклеток? Это никак не влияет на репродуктивную систему?

— Не знаю, о чем ты, — пробормотал Сантис, нахмурившись. — Но, насколько я вообще могу знать, ни на что не влияет. Так у всех девушек…

Кивнув, принимая ответ мужчины, я уже не особо думала о боли, едва не мурлыча от легкого «массажа», который делал мне Сантис. Не знаю, правда, как действительно влияет такой продолжительный цикл, но думать мне об этом пока совершенно не хочется.

— Так ты согласна быть нашей женой? — чарующе тихо поинтересовался у меня Сантис, едва заметно массажируя немного ниже спины.

— Я подумаю…

— Но ты же сказала «хорошо»! — громко упрекнул меня Морис.

— Сказала, — согласилась я, прикрыв глаза. — Но у меня же есть еще время подумать.

— Нет! Ты согласилась, мы услышали твой положительный ответ, пути назад нет! — категорично отозвался Нирвел. Пробрало же мужчину.

Вздохнув, признавая их некую правоту, я закусила губу. Согласиться-то не трудно, вообще легко. Вот только меня напрягало очень многое в нашем таком необычном «тандеме». И то, что их четверо я уже как-то привыкла. Больше меня нервировало само понимание, что мы ничего друг о друге не знаем. Так, общедоступные сведения и свои наблюдения за эти несколько дней совместного проживания. А это ничтожно мало.

Именно так я и сказала мужчинам, решив не делать из себя мысленную мученицу и переваривать весь форменный бред, который есть у меня в голове в одиночку. Если уж мужчины так решительно настроены, то они имеют все права познакомиться с моими не самыми замороченными тараканами. Понять сразу, нужен ли им такой деятельный геморрой в виде меня любимой и согласны ли они вообще мириться с моим характером долгие годы. Я же не совсем ум потеряла, прекрасно знаю, что и сама не трепетная фиалка, могу быть довольно вредной и въедливой, а мужчины видят только поверхностно, вообще не мою оболочку прекрасной девы.

— Ты нам нравишься такой, какая ты есть, — вздохнул Нирвел. — И у нас будет вся жизнь, чтобы узнать друг о друге даже самые неинтересные факты. Да и, с чего ты вообще взяла, что мы видим в тебе только красивую картинку. Лично я, зная тебя дольше всех, совершенно не обманываюсь на твой счет.

— Это ты меня так красиво оскорбил? — выгнула я одну бровь, присев и посмотрев на мужчину.

— Это я так тебе в любви признался… — прошептал мужчина, полыхнув взглядом.

— Выкрутился, — улыбнулась я широко.

Вздохнув и решив, что все разговоры можно перенести на потом, я попросила мужчин, чтобы они никуда не выпускали Феликса, когда этот помощник появиться и улеглась спать. Сон, правда, совершенно не шел. В голове был настоящий бедлам и понадобиться не один день, чтобы качественно все обдумать.

— Осталось только найти пятого, — прошептал у меня над головой Тарин, погладив меня по щеке.

— Какой еще пятый? — распахнув глаза, я с вселенским ужасом посмотрела в глаза опешившему мужчине.

— Эля, родная… — начал было Сантис, присев у моих ног, но встретившись с моим кровожадным взглядом, гулко сглотнул. — У Наследного Принца должно быть четыре собрата.

— И?

— А сейчас нас всего четверо…

— То есть, у меня будет пять мужей, — прошептала я, понимая, что мой мозг больше не варит.

— Да…

— Мать моя женщина! А вы вообще собирались мне об этом говорить? — едва не шипела я разъярённой кошкой. — Я на четверых согласилась!