29 ноября Президиум ВНР объявил амнистию всем, кто бежал из страны до конца ноября, при условии, если они вернутся до 31 марта 1957 года Согласно частым утверждениям официальной венгерской пропаганды[444], в соответствии с этой амнистией даже те, кто участвовал после 23 октября в повстанческом движении, не могли быть привлечены к уголовной ответственности, если не совершали тяжких преступлений (впоследствии эти декларации были вероломно нарушены, амнистия освобождала от ответственности только лишь за незаконное пересечение границы). В тот же день, 29 ноября, венгерское правительство обратилось к правительству Австрии с просьбой разрешить деятельность совместной комиссии по репатриации, и эта инициатива нашла положительный отклик. В свою очередь, Международный Красный Крест заверил венгерское посольство в Вене в том, что окажет содействие возвращению беженцев домой при условии, если речь идет о добровольном возвращении. Однако уже в декабре между австрийской и венгерской сторонами возникают серьезные трения. Венгерские претензии были изложены в меморандуме по вопросу о беженцах, направленном постпредом ВНР в ООН П. Модом на имя Генсека ООН 15 января 1957 года[445].

В этом документе, распространенном в Нью-Йорке среди делегаций стран-членов ООН, делался акцент на разнородности потока беженцев: многие выехали из Венгрии, будучи напуганы «контрреволюционерами» или введены в заблуждение вражеской пропагандой; некоторые совершили преступления и воспользовались случаем уйти от ответственности; есть среди эмигрантов несовершеннолетние, вывезенные не по своей воле. Многие, как отмечалось в меморандуме, осознали ошибочность сделанного шага и хотят вернуться. Этому препятствует, однако, позиция как австрийского правительства, так и правительств некоторых других стран, в которые успели выехать венгерские беженцы: распространяется якобы только ложная информация о происходящем в Венгрии (передаются лишь сообщения радиостанции «Свободная Европа» и «Голоса Америки»), граждане Венгрии не извещены об амнистии, более того, их разубеждают возвращаться домой, пугая перспективой преследований. Одна из претензий заключалась в том, что власти Австрии и других стран не предоставляют венгерским миссиям возможностей для контактов со своими гражданами, тогда как представители других миссий, аккредитованных в Вене, могут беспрепятственно встречаться с беженцами и агитировать их ехать в соответствующие страны. Созданная в соответствии с венгерско-австрийским соглашением комиссия по репатриации в сложившихся условиях не могла, как отмечалось, эффективно выполнять свои функции.

В меморандуме от 15 января приводились сведения (неизвестно, насколько достоверные) о том, что некоторые беженцы, пожелавшие вернуться в Венгрию, были заключены под арест на 8-14 дней, кое-кто из них в знак протеста начал голодовку. Ряд лиц австрийские власти объявили агентами венгерской разведки (основанием для таких обвинений послужило то, что они собирались вернуться в Венгрию, захватив с собой письма своих товарищей по лагерям беженцев). Но с другой стороны, венгерские солдаты и офицеры, бежавшие в Австрию, подвергались, как отмечалось, систематическим допросам, из них пытались выудить секретную информацию о положении дел в Венгерской Народной армии. Австрийскими спецслужбами предпринимались якобы также попытки склонить венгерских граждан к агентурно-разведывательной работе против своей страны. Некоторые беженцы, не желавшие оставаться в Австрии, как говорилось далее в меморандуме, возвратились в Венгрию нелегально, поскольку другого способа вернуться домой у них не было: австрийские власти вопреки заключенному соглашению сознательно ставили препоны.

Одна из существенных проблем заключалась в том, что среди бежавших было много несовершеннолетних. 28 ноября венгерское правительство направило правительству Австрии дипломатическую ноту с требованием создать условия для их скорейшего возвращения домой и беспрепятственной передачи родителям (к меморандуму от 15 января, адресованному генсеку ООН, были приложены письма родителей с просьбой содействовать возвращению детей). Ответа на ноту, однако, не последовало. Согласно версии венгерской стороны, австрийские власти сознательно препятствовали возвращению 14-16-летних подростков домой и даже насильственно отправляли их в другие страны. Этот мотив занимал одно из центральных мест в ходе развернувшейся зимой 1956–1957 годов не только в Венгрии, но и в СССР, других социалистических странах массированной пропагандистской кампании антизападной направленности. Стремясь обвинить правительства Австрии и других стран во вмешательстве во внутренние дела Венгрии, подконтрольные компартиям СМИ широко муссировали нерешенную проблему беженцев[446]. Раздувались факты эксплуатации венгерских эмигрантов, привлечения их к тяжелой физической работе за низкую плату, в том числе на шахтах и рудниках. Случаи добровольного возвращения беженцев домой также использовались в пропагандистском плане – для разоблачения подрывной деятельности Запада против Венгрии, пропаганды преимуществ социализма и т. д.[447]

Мировая общественность, в целом негативно отнесшаяся к советской военной акции в Венгрии[448], не была склонна принимать на веру многих утверждений советской и венгерской пропаганды, хотя и признавала остроту проблемы, трудности адаптации тысяч людей к новым условиям жизни, неспособность австрийских властей справиться без помощи извне с таким наплывом беженцев. Не только в Австрии, но и в других странах существовали сильное недоверие к правительству Кадара и резонные (впоследствии подтвердившиеся) опасения того, что многие вернувшиеся на родину подвергнутся преследованиям. Идея возвращения беженцев домой была явно не популярна в западном общественном мнении. Призывы венгерских правительственных эмиссаров, находившихся в Австрии, поначалу не находили отклика и в среде самих беженцев. Так, в декабре с венгерской стороны границу пересекало ежедневно более 1000 человек, но вернулось на родину к середине декабря всего около 550 человек (в отчетах венгерской части двусторонней комиссии по репатриации иногда довольно откровенно говорилось о том, что многие беженцы боятся подвергнуться дома наказанию, не верят объявленной амнистии, опасаются даже депортации в СССР). Если венгерское правительство рассматривало репатриацию беженцев исключительно как проблему двусторонних венгерско-австрийских отношений, то власти Австрии во избежание подозрений на Западе в их «сговоре» с официальным Будапештом, всячески стремились эту проблему интернационализировать и, в частности, подключить к ее решению наблюдателей от ООН, способных беспристрастно оценить, насколько добровольным является возвращение. Принципиальные различия в подходах двух сторон лишь усиливали напряженность в отношениях Австрии и Венгрии.