и научиться доверять. Но уже сейчас я не могла противиться ни его голосу, ни его ласкам. Он обладал надо мной какой-то особенной властью, пробуждал нечто тёмное, запретное в самой глубине естества. И что самое странное — мне это нравилось.

Прикрыла глаза и откинула голову ему на плечо, наслаждаясь этим неожиданным моментом близости. В том, что теперь всё будет хорошо, я не сомневалась.

Спустя два месяца.

Рэйнер.

Прислонил ладонь ко лбу, щурясь на солнце. Ноги в лёгких кожаных сандалях увязли в песке. Брюки и рубашка из тонкой белой ткани едва ли спасали от южной жары. Волны облизывали полоску берега, оставляя после себя пузырьки пены.

Даже жрец огня на Южных островах выглядел непривычно и был одет в длинную, до щиколоток, тунику кремового цвета. Руки и лицо мужчины были покрыты татуировками.

Мы вдвоём стояли на пустынном пляже, на самом берегу океана, в ожидании проведения брачной церемонии. И пусть мы с Ангелиной давно связаны древними нерушимыми магическими узами, пусть брачная церемония совершенно излишня, но я на ней настоял.

Всё, что было раньше, больше не имеет значения. Нет больше никого, кроме нас с Ангелиной. И мы имеем право на свой личный обряд. Абсолютно осознанное, завоёванное и заслуженное торжество истинной любви. Без лишних людей и неуместной помпезности. Только мы, близкие друзья и океан. С недавних пор я стал очень жадным, чтобы делиться своим счастьем с кем-то ещё и кому-либо его доказывать.

— Я не опоздал?

Оглянулся и не смог сдержать улыбки. Целитель Каритас весьма забавно смотрелся в простой местной одежде. Для усиления эффекта Целитель обвешался тремя разными ожерельями из камней и ракушек.

— Как раз вовремя, — вернул его же фразу.

Пожали друг другу руки.

— Ну, как вы тут устроились, генерал Файерстоун? Не скучаете по прежней жизни в столице?

Лучики морщинок разбежались от уголков глаз Каритаса, но я ответил серьёзно:

— Настоящая жизнь началась только здесь. С ней.

Прикрыл глаза от солнца ладонью и показал вдаль рукой. Целитель повернул голову. В начале пляжа показалась женская фигурка в лёгком белом платье. По мере её приближения стало возможным рассмотреть длинные светлые волосы, развевающиеся на солёном ветру.

Каритас.

Прищурился, рассматривая бывшую подопечную. За Ангелиной следовала служанка, которая держала в руках переносную детскую люльку.

Сразу бросалось в глаза, что переезд пошёл Ангелине на пользу. Её светлые волосы выгорели ещё больше, щёчки чуть округлились и были тронуты лёгким загаром. Простое хлопковое платье подчёркивало тонкую талию и высокую грудь. Но главное отличие крылось не во внешности.

В её взгляде, наконец-то появилась спокойная уверенность и живая радость. Девушка приблизилась, улыбнулась всем присутствующим, и шутливо присела в знак приветствия.

Я поразился. Безусловно, перед нами стояла прежняя Ангелина, но сейчас в ней не осталось и следа от той испуганной золотой с бледным лицом, какой я помнил её по Альдебран.

Перевёл глаза на бывшего генерала и вдруг подумал, что все мы лишние здесь. От взгляда лорда Файерстоуна на свою жену сделалось жарко. Сразу понятно, что эти двое — половинки одного целого. Вот она, связь истинной пары, очевидная любому постороннему.

Между тем, жрец начал церемонию. Рэйнер и Ангелина взялись за руки, и встали под аркой из белых и розовых живых цветов, чей запах смешивался с солёными брызгами и наполнял всё вокруг.

Дафна встала рядом со мной, и я с любопытством заглянул в люльку. Встретился с тёмно-коричневыми серьёзными глазёнками малыша, активно махающего ручками. Край щеки ребёнка украшала магическая вязь принадлежности стихии огня. Дафна проследила за моим взглядом и сказала:

— Кто бы мог подумать, что всё закончится именно так, да, Целитель Каритас? Золотая невеста и генерал армии Его Императорского Величества, который и женихом-то не был.

— Да уж, Стихии умеют удивлять. Главное в том, чтобы не только слышать их и себя, но и прислушиваться. Благодаря леди Ангелине это придётся делать и остальным. Мир меняется, Дафна, Империя Альдебран уже не будет прежней. Вот увидишь. Твоя госпожа удивительная женщина.

— Я знаю, Целитель. Я знаю.

В этот момент вокруг Ангелины взметнулся мощный огненный столб, окутав её пламенем, но не причинив ни малейшего вреда.

— Впечатляюще. — С улыбкой пробормотал я. Судя по округлившимся глазам жреца, служитель Стихий был удивлён не меньше. Но быстро взял себя в руки и закончил церемонию.

Ангелина радостно смеялась, когда Рэйнер заключил её в объятия. Их брачный поцелуй на фоне океана отличался от сдержанных касаний губ обычных молодожёнов, к которым привык жрец. Но эта парочка и не была обычными молодожёнами, если судить по силе огненного столпа. А потому жрец лишь смущённо крякнул, спешно собрал свитки пергамента и удалился.

Целитель и служанка тоже отвели взгляды, пряча улыбки.

— Прогуляемся, Дафна? Давайте, я помогу с люлькой.

— С удовольствием, Целитель Каритас. Похоже, и мы здесь лишние.

Эпилог

Спустя пять лет.

— Мама, мама, Ричард опять меня обижает!

Дверь в кабинет отлетела в сторону, и пространство наполнил топот детских ножек. Дочка бесцеремонно вскарабкалась прямо мне на колени и уткнулась личиком в грудь.

Я вздохнула, отложила в сторону лист пергамента и пригладила тёмные локоны. Краешек щеки Рины был покрыт магической вязью архимага, так же, как у брата. Девочка-архимаг — такого не помнила даже история.

— Что опять натворил этот проказник?

Ответить малышка не успела — следом за ней вошёл старший брат.

— Она всё врёт, я ничего не делал! — Уверенно заявил мальчик, подбоченясь.

— Нет, я говорю правду! Правду!

— Ну всё, всё, — я отвела в сторону вторую руку, приглашая к себе Ричарда, и приобняла обоих. — Вы оба заскучали дома.

— Да.

— Да, заскучали.

— Вот как мы поступим. Мы с вами прогуляемся к папе.

— Ура! К папе!

— Ура, мы будем смотреть кораблики!

Я закрутила чернильницу, прибрала листы пергамента и встала. Взяла обоих за руку, и мы вышли из кабинета.

Толкнула соседнюю дверь и улыбнулась Марии. Она подросла и прямо на глазах превращалась в красивую девушку. Мария была занята своим любимым делом — писала морской пейзаж, домашнее задание наставника по живописи. Я не захотела, чтобы она мне прислуживала, и растила её как воспитанницу.

— Мы хотим прогуляться на пристань, ты с нами?

— Нет! Иначе пропущу закат и не успею закончить.

Понимающе улыбнулась и закрыла дверь. Если Мария творит, её ничто не может отвлечь.

Вечернее южное солнышко мягко коснулось лица, и я зажмурилась. С наслаждением вдохнула свежий морской воздух.

— Мама, мама, пошли!

— Быстрее!

— Да, да, идёмте.

По пути я старалась замечать