исчезла в полумраке. Вздрогнув, я испуганно посмотрел назад через плечо. В нескольких милях от меня за спиной была одна деревня, в нескольких милях впереди — другая.

Не останавливаясь, я глянул налево и направо, а потом резко обернулся. И тут я остановился, сжав рукоять рапиры, так как треск сломанного сучка явственно говорил: следом за мной крадется небольшой зверек. Или зверь?

Но тропинка вела дальше, и я пошел по ней, потому что поистине не знал, что еще делать?

Шагая вперед, я задумался. «Пусть ноги сами несут меня, если я не боюсь. Кто может прятаться в этом лесу, кроме разве что зверей, оленей там всяких? Тьфу на все эти глупые крестьянские легенды!»

Так я и шел, пока затухали последние солнечные лучи, уступая место сумеркам. Замерцали звезды, и листва деревьев зашептала о чем-то на слабом ветерке. А потом я резко остановился, и рапира сама оказалась в моей руке, потому что за поворотом тропинки кто-то запел. Слов было не разобрать, но акцент певшего звучал странно, почти варварски.

Я шагнул за огромное дерево, и холодный нот выступил у меня на лбу. Потом я увидел певца — высокого, тощего мужчину, неясно различимого в тусклом свете. Я пожал плечами. Мужчина явно меня не боялся. Отступив, я выставил вперед острие рапиры:

— Стой!

Удивившись, он остановился.

— Прошу, друг, поосторожнее с клинком, — сказал незнакомец.

Пристыженный, я опустил рапиру.

— Раньше я не бывал в этом лесу, — извинясь, объяснил я. — Я слышал разговоры о бандитах. Извините. Где дорога в Виллефэр?

— Corbleu[4], вы пропустили ее, — ответил незнакомец. — Вы пропустили поворот направо. Я и сам иду туда. Если хотите, составьте мне компанию.

Я заколебался. Однако почему я заколебался?

— Почему же нет, в самом деле? Меня зовут Монто-ур из Нормандии.

— А я — Карлос ле Лоуп[5].

— Нет! — отшатнулся я.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Извините, — сказал я. — У вас странное имя. Разве loup не означает «волк»?

— В моей семье было много великих охотников, — ответил он, но так и не протянул мне руку.

— Извините, что так уставился на вас, — продолжал я, когда мы отправились назад по тропинке. — Но в этих сумерках никак не могу рассмотреть ваше лицо.

Мне показалось, что мой спутник рассмеялся, хотя ничего не было слышно.

— Вы его не увидите, — ответил он.

Я шагнул ближе, а потом отпрянул. Волосы мои встали дыбом.

— Маска! — воскликнул я. — Почему вы носите маску, m’sieu?[6]

— Обет, — объяснил он. — Спасаясь от стаи гончих, я дал обет, что, если останусь -жив, стану носить маску.

— Гончих, m’sieu?

— Волков, — быстро поправился он. — Я сказал «волков».

Некоторое время мы шли молча, а потом мой спутник снова заговорил: 

— Я удивлен, что вы пошли ночью в этот лес. Некоторых даже днем сюда не затянешь.

— Мне нужно быстрее пересечь границу, — ответил я. — Подписан договор с Англией, и герцог Бургундский должен об этом знать. Крестьяне в деревне пытались отговорить меня, болтали, что в этом лесу бродит... волк.

— Вот тропинка, ведущая в Виллефэр, — сказал ле Лоуп, и я увидел узкую извилистую дорожку, которую не заметил, когда проходил мимо. Она исчезала в темноте среди деревьев. Я содрогнулся.

— Хотите вернуться в деревню?

— Нет! — воскликнул я. — Нет, нет! Ведите.

Тропинка оказалась такой узкой, что нам пришлось идти друг за другом. Мой спутник шел впереди. Вот тогда-то я и рассмотрел его хорошенько. Он был высоким, намного выше, чем я, и более тощим, жилистым. Носил он костюм, смахивавший на испанский. Длинная шпага покачивалась у него на бедре. Шел он широкими легкими шагами.

Потом он начал разговор о путешествиях и приключениях. Он рассказывал о землях и морях, которые видел, и о многих странных вещах. Беседуя, мы уходили все дальше и дальше в лес.

Я решил, что ле Лоуп француз. Однако у него был странный акцент, не французский, не испанский, не английский. Этот акцент не походил ни на один из известных мне. Некоторые слова он произносил на одном дыхании, другие и вовсе пропускал.

— Люди часто ходят по этой тропинке? — спросил я.

— Но немногие, — ответил он и беззвучно рассмеялся.

Я вздрогнул. Было очень темно, и только листья шептались среди ветвей.

— В этом лесу охотится дьявол, — сказал я.

— Так говорят крестьяне, — согласился он. — Но я часто бродил здесь и никого не видел.

Потом он заговорил о созданиях тьмы. Встала луна. Тени протянулись среди деревьев. Ле Лоуп посмотрел на луну.

— Быстрее! — воскликнул он. — Мы должны добраться до цели раньше, чем луна достигнет зенита!

Мы прибавили шагу.

— Говорят, что в этой местности охотится волк-оборотень, — снова заговорил я.

— Может быть, — ответил он, и мы долго спорили об этом.

— Старухи утверждают, что если убить оборотня, когда он в образе волка, то можно убить его наверняка, а если убить его, когда он человек, то половина его души станет вечно преследовать убийцу, — объяснил мне мой спутник. — Но поспешим. Луна почти в зените.

Мы вышли на маленькую полянку, залитую лунным светом, и ле Лоуп остановился.

— Отдохнем тут немного, — предложил он.

— Нет, давайте пойдем дальше, — настаивал я. — Мне это место не нравится.

Он беззвучно засмеялся.

— Почему? — спросил он. — Это замечательная поляна. Она прекрасна, как банкетный зал, и я много раз пировал на ней. Ха, ха, ха! Хотите, я покажу вам танец? — И он начал скакать по поляне, запрокинув голову и беззвучно хохоча. Тогда я подумал, что он безумен.

Пока он скакал в сверхъестественном танце, я осмотрелся. Дальше тропинки не было. Она оканчивалась на этой поляне.

— Пойдем, — сказал я. — Мы должны идти. Разве вы не чувствуете запах сырой шерсти? Здесь логово волков. Может, они уже учуяли нас и сейчас сжимают кольцо вокруг поляны.

Ле Лоуп упал на четвереньки, высоко подпрыгнул и, плавно двигаясь, направился прямо ко мне.

— Этот танец называется «Танцем волка», — сказал он, и у меня волосы встали дыбом.

— Не приближайтесь! — Я отступил. С пронзительным криком, подхваченным лесным эхом, мой спутник прыгнул на