– Папа! Папа! Поезд сошел с рельсов! – зазвенел колокольчиком веселый голосок Шона в уютной, мирной атмосфере гостиной.

Хосе сидел в кресле рядом с камином. Он тут же встал и подошел к Шону. В центре гостиной была устроена целая железнодорожная сеть в миниатюре, с туннелями, вокзалами, мостами. Игрушечную железную дорогу Шон обнаружил под рождественской елкой.

Хосе Висенте терпеливо чинил дорогу, а исправив, сказал:

– Думаю, новых катастроф у нас теперь не будет.

– Спасибо, папа! – обрадованно улыбнулся мальчик. – А я сейчас вагончики разгоню; посмотрим, как они поедут.

Шону нравилось чувствовать себя могучим волшебником, повелевающим поездами. Он изо всех сил разогнал игрушечный состав, на повороте поезд накренился, но выстоял.

Мальчик остановил состав и с торжествующим криком бросился в объятия Хосе:

– Папа, ура! Получилось!

Нэнси читала и исподтишка наблюдала за мужем и сыном. Казалось, она должна была бы чувствовать себя совершенно счастливой, но она постоянно ощущала какое-то внутреннее неудовлетворение, почти недовольство. Нэнси жила, окруженная уважением и любовью. Шону уже исполнилось семь, он рос крепким, умным, спокойным ребенком. Хосе – великолепный муж. Она многого добилась в адвокатской конторе «Принтфулл, Кэфлиш и Лози». Многого, но все-таки недостаточно для того, чтобы стать компаньоном в конторе и – когда-нибудь – поставить свою фамилию рядом с именами прославленных коллег.

Однако нельзя было объяснить терзавшее ее чувство неудовлетворенности только скромными достижениями на адвокатском поприще.

Хосе Висенте подошел к жене.

– Думаю, я заслужил аплодисменты, – с улыбкой заметил он, вороша кочергой поленья в камине. Сотни искр, вспыхнув, взмыли вверх.

– Боюсь, у тебя от похвал голова пойдет кругом, – пошутила Нэнси и закрыла книгу.

Хосе сел рядом. Он коснулся легким поцелуем руки жены и произнес:

– По-моему, мне выпало в жизни огромное счастье. Но я никогда не терял голову.

– Ты – чудо, Хосе, честное слово! Нежный отец и замечательный муж!

– Но этого недостаточно, чтобы сделать тебя счастливой!

Нэнси даже растерялась: похоже, Хосе Висенте умел читать мысли.

– Ты тоже не всегда кажешься счастливым, – защищаясь, сказала она.

– По другим причинам. А потом, когда я с тобой… – Он вдруг замолк.

– Когда ты со мной?.. – кокетливо спросила Нэнси.

– Мне кажется, будто я – в раю, – ответил он и тут же смутился.

Помолчав, Нэнси проговорила:

– Твои слова глубоко трогают меня. Когда ты говоришь о своей любви, я чувствую в душе бесконечную нежность.

– Но я же вижу: ты постоянно в напряжении, выглядишь неудовлетворенной, и, кажется, ты несчастлива. Ты словно живешь на вокзале или в аэропорту с чемоданами наготове.

– Такой уж у меня характер. Не обижайся… Они говорили чуть слышным шепотом.

– Я не обижаюсь, Нэнси, – ответил Хосе Висенте. – Но, уверен, ты заслуживаешь большего и лучшего в жизни.

– Лучшего в каком смысле? – настороженно спросила она.

Музыкальный звонок прервал их разговор, возвещая о неожиданном визите. Нэнси с удивлением взглянула на мужа, а маленький Шон с головой ушел в игру; его и землетрясение не оторвало бы от игрушечного поезда.

– Кто это может быть? – встревожилась Нэнси. – Мы никого не ждем, да и снег такой, что не проедешь.

На пороге гостиной появилась няня Энни.

– Для вас пакет, мэм, – сказала она, протягивая хозяйке какую-то коробочку, завернутую в позолоченную бумагу.

– Кто его принес? – спросил Хосе.

– Очень странная история. Говорят, посылку доставили на вертолете в Риптон, а оттуда привез лыжник.

– В такую погоду? – изумилась Нэнси.

– В такую погоду! – подтвердила с восторгом Энни.

– А лыжник куда делся?

– Уехал. Исчез, как в сказке!

У няни даже глаза блестели, так нравилась ей вся эта история.

– Наверное, Санта-Клаус приезжал! – вмешался Шон.

– День самый подходящий, – согласился Хосе.

– Не ты ли этот Санта-Клаус? – поинтересовалась Нэнси.

Необычное происшествие позабавило ее.

– Нет, дорогая, я не из тех, кто посылает вертолеты в снежную бурю. А потом, для тебя было бы разочарованием, если бы тайна раскрылась так просто.

Нэнси с детским нетерпением развернула золотистую бумагу и обнаружила внутри старинную сафьяновую коробочку, чуть потертую на уголках. Она открыла ее и застыла в изумлении: на бархате лежало ожерелье из чистейшей воды бриллиантов, сделанное в форме гирлянды роз.

– Ну, это неинтересно, – разочарованно протянул Шон и тотчас же вернулся к своему железнодорожному хозяйству.

Нэнси не могла оторвать глаз от изумительного украшения. Хосе в драгоценностях особо не разбирался, но и его потрясло великолепие подарка.

– Интересно, кто этот таинственный и богатейший поклонник, – сказал он.

Ожерелье словно загипнотизировало Нэнси; она и не заметила карточку, спрятанную в золотистой бумаге и выскользнувшую на пол. Хосе поднял карточку и дал жене в руки. Нэнси прочла следующее:

«Эта драгоценность принадлежала моей матери, а еще раньше – бабушке. Когда-то ожерелье носила Екатерина Великая, русская императрица. В Эрмитаже есть портрет, изображающий Екатерину в этом ожерелье. Пусть оно будет твоим, потому что когда-нибудь ты станешь членом нашей семьи. Поздравляю с Рождеством. Тейлор».

– Похоже, он знает, чего хочет, – заметил Хосе.

– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Нэнси.

– А что мне делать? Послать ему секундантов и ждать на рассвете за монастырем Босоногих Кармелиток?

– Он, по-моему, перешел все границы. Совсем сумасшедший! – с негодованием произнесла Нэнси, пытаясь сообразить, сколько же стоит подарок.

Тейлор все эти годы постоянно дарил ей что-то, а Нэнси пунктуальнейшим образом отсылала назад подношения.

– Но в его безумии есть логика, – улыбнулся Хосе, нежно обняв жену.

– В конце концов, ты, как муж, имеешь право и должен…

Хосе только усмехнулся:

– Да, есть право мужа, есть право отца… Столько разных прав… Защищая свои права, можно кое-что предпринять, но по большей части это ровным счетом ничего не изменит. А то и совсем испортит дело…

В словах Хосе звучала отеческая мудрость, и Нэнси чувствовала – муж прав.