Пимкин устало посмотрел на Герасимова и, криво улыбнувшись, сказал:

– У вас будет на борту хороший военный, Игорь. Или ты уже привык называться Фрунзиком? В любом случае не списывай себя со счетов. А у меня есть несколько незавершенных дел здесь, на этой планете. Да и человечка одного в штабе округа давно хочется по асфальту размазать.

Фрунзик опустил веки, чтобы не видеть этого хитрого и в то же время печального взгляда.

Полковник врал. Полковник прекрасно знал, что ни он, ни солдаты не переживут этого холодного серого утра.

– Ну, что расселись, салабоны? – гаркнул Пимкин. – Зря, что ли, Глеба подстрелили?! Зря ваши друзья казарменные полегли?! А ну-ка стволы в зубы! Ну-ка наполнили свои пещеристые тела кровью с бромом, взяли упругие члены в руки! Надо надавать кое-кому по лбу!

Солдаты посыпались в открытую дверь, на ходу опуская стеклянные забрала на касках.

– Грачев, – скомандовал полковник, застегивая свой шлем. – Пойдешь вниз вместе с майором Герасимовым. Сделаешь все, что он тебе скажет. Приказ ясен?

– Так точно, товарищ полковник, – козырнул Грач. И добавил: – А я и не думал, что вы нас по фамилиям знаете…

– Макс, помоги Торика вывести! – крикнул Герасимов. – Маринка, держись рядом с Егоровым! Ни на шаг от него, понятно?

– Да!

Максим вместе с Фрунзиком подхватили индифферентно таращившегося в одну точку Торика под руки и выволокли наружу, чуть не покалечившись о стальные гусеницы САБМушки.

Уже почти рассвело. Угрюмая тайга одарила людей противной моросью и осенним холодом. Пасмурное небо висело низко, распарывая свое брюхо о верхушки кедров. Негостеприимное, стылое небо. В вышине заливалась какая-то пичуга, но ее голос терялся в приближающемся низком гуле.

Грозная машина была уже совсем рядом, метрах в ста.

– Хер ли встали?! – злобно крикнул полковник на Герасимова и его друзей. – Валите скорее отсюда на хер! Ну? Вали, чего вылупился?! Вали к своим звездам!

– Прощайте, господин полковник. – Фрунзик протянул руку.

Пимкин коротко, но крепко пожал ее и сказал:

– Если этот сраный Прометей действительно существует, попроси его… Пусть еще раз подарит всем нам огонь. Что ему – жалко?…

Рядовой Пилидзе занял удобную позицию возле левого борта броневика и вскинул АКП, прижимая громоздкий приклад к плечу и целясь в просвет между деревьями. Как-то все получилось нелепо. Как-то очень глупо. До смешного.

Не будет суток «губы», обещанных полковником.

Не будет наваристого супа с сойкой в солдатской столовой.

Не будет двадцатого дня рождения через неделю…

Из-за поворота вывернула САБМушка. Мотнула своим уродливым стальным рылом и открыла огонь сразу из двух пулеметов.

* * *

Лифт вопреки ожиданиям Максима оказался вполне современным и вместительным. Судя по мелькающим огням за стеклянной переборкой, он довольно быстро спускался под землю.

Пока они искали вход в шахту, снимали исцарапанными руками слой дерна, отвинчивали люк – никто не сказал ни слова. В затылок тупыми иглами впивались звуки выстрелов, криков, рева моторов. За спиной остались полтора десятка обреченных людей, совершенно невиновных в том, что кому-то захотелось поспорить с богами…

Пол под ногами дрогнул, и колени слегка подогнулись от торможения. Торик чуть не грохнулся. Двери с неприятным скрежетом разошлись, и друзья оказались в небольшом, скудно освещенном помещении. В дальнем конце находился пыльный терминал, а в полу виднелось квадратное углубление. Герасимов быстрыми шагами подошел к терминалу и, встав на колени, залез куда-то под стойку.

– Дайте фонарик кто-нибудь, – попросил он через секунду.

Егоров вложил в его ладонь фонарик и принялся внимательно изучать бетонные стены, словно хотел найти на них первобытные рисунки. Рядовой Грачев так и остался стоять в лифте, словно боялся переступать порог этого глубинного бункера.

– Одного витка мало, – произнес Торик. – Оптимально уходить после двух. Иначе не хватит топлива. Двадцать четыре, запятая, шесть седьмых. Хочу к доктору Звонкову. Или к доктору Дубровину.

– Ты мне прекрати кривляться, Слава. Хватит уже из себя шута строить.

– Здесь неуютно. Мне нужно на процедуры. И таблетку.

– Заткнись! И не мешай хотя бы, если помогать не хочешь!

Торик уселся на корточки возле стены и забормотал себе под нос цепочки каких-то чисел.

– Перестань орать на человека! Он же болен, – резко сказала Маринка. – Слышишь, Фрунзик… Или Игорь, как тебя там…

– Да ладно, Марин, не злись, – миролюбиво откликнулся Герасимов из-под стойки терминала. – Этот клоун выдает четкие математические выкладки. Точные астрономические траектории! Он, паразит, их в уме считает! Ты хоть приблизительно представляешь, какого порядка эти числа?… Вот так, заработало!

На терминале зажглось несколько желтых лампочек, и спустя несколько секунд небольшой экранчик осветился. Раздался продолжительный мерзкий писк, и что-то щелкнуло.

– Сейчас мы проверим, правильные ли мне данные по кодам подогнали камрады… – увлеченно проговорил Фрунзик, бегая пальцами по клавиатуре.

Он достал КПК и переходной шнур. По очереди осмотрел все интерфейсные разъемы и выругался:

– Черт подери! Здесь нет такого гнезда! Ну ничего… Мы и ручками можем… И не зваться бы мне Фрунзиком…

– Ага, – проворчал Егоров. – Теперь эта твоя присказка приобрела особенный шарм. Фрунзик, блин. Это ж надо было придумать! Сменить нормальное имя на… такое! Типа, чтобы никто не догадался?

– Ты же не догадался, – язвительно заметил Герасимов. – А теперь введем код. Молитесь.

В шахте что-то стукнуло. Максим подошел к лифту с заблокированными дверями и прислушался. Грачев тоже настороженно поднял голову.

– Кажется, на крышу лифта нам чего-то подбросили, – обеспокоенно сказал он.

– Пошла, родимая! – с азартом воскликнул Фрунзик. – А ну-ка отойдите оттуда. Да отойдите же!

Квадратное углубление в полу оказалось огромной титановой плитой. Она с шипением опустилась вниз и отползла в сторону, открывая вид на крутые ступеньки. Освещение внизу было не в пример лучше, чем в переходном помещении, да и пыли там не было.

– Электромагнитку, поди, швырнули! – крикнул Герасимов, помогая Маринке спуститься. – Давайте-давайте, придурки! Поздно! Я уже открыл ларчик!

В это время в шахте оглушительно ухнуло, и свет в лифте погас. Двери с хлопком закрылись.

– Молодцы! – радостно прокомментировал Герасимов. – Теперь они сами себе отрезали путь вниз.

Он поймал крайне озабоченный взгляд Грачева и рассмеялся: