К царской чете Распутин попал посредством «княжон черногорок» В. Кн. Анастасии, супруги В. Кн. Николая Николаевича, и ее сестры Милицы. Обе были дочерьми Черногорского короля Никиты. Знакомство произошло на богомолье в Киеве, в подворье Михайловского монастыря, где Распутин колол дрова, добывая себе на пропитание. Черногорки пригласили его на чай. Здесь-то впервые и испытали они магнетическую силу Распутина, пробудившую восхищение и мистическое преклонение перед рассказчиком. Оказалось, что Распутин может излечивать все болезни, предсказывать будущее и отводить несчастья. На вопрос, может ли он лечить гемофилию, Распутин ответил утвердительно и описал все симптомы неизлечимой болезни, которой болел Цесаревич Алексей. В Петербурге, куда Распутин пришел пешком и босиком, он остановился в монастырской гостинице как гость архимандрита Феофана, духовника царской семьи. Вскоре он встретился с Анастасией, которая ввела его к Александре Федоровне. В Царском Селе его ждали с нетерпением.

Здесь следует коснуться тайны царской четы, тщательно скрываемой от посторонних глаз. Долгожданный ребенок мужеского пола — Наследник престола Алексей родился больным гемофилией, наследственной болезнью, передаваемой в роду Гессен-Дармштадтских герцогов по мужской линии. Мальчик был обречен, и эта невидимая миру боль, как панорама грядущего несчастья, окрашивала жизнь семьи. Его берегли от ушибов, порезов, случайных кровоизлияний, что было очень непросто, учитывая живой характер ребенка. Религиозная мать, одержимая страхом, все чаще поддавалась мистическим настроениям, ожидая чуда. Врачи не могли помочь ребенку, страдающему частыми кровотечениями из носа, обессиливающими его из-за потери крови.

В первый же свой визит Распутин оставил приятное впечатление, держался с достоинством и спокойно, а рассказывая о своей жизни, избегал хвастовства своей сверхъестественной силой. Он понравился всем, и особенно Цесаревичу. При первом же носовом кровотечении Распутин остановил его с помощью компресса из разваренной коры дуба, став с этого момента неофициальным врачом Наследника и другом царской семьи. Позже проявились и экстрасенсорные способности этого незаурядного человека. Здоровье Алексея улучшалось, а если случались болезни, то немедленно приглашался чудотворец. Иногда он лечил ребенка, нашептывая ему что-то по телефону. Распутин внушил царственной чете, что, когда он с ними, Наследник престола в безопасности. Царица верила чудотворцу беспредельно, считая его святым и ангелом-хранителем семьи. Болезненная материнская любовь делала Александру Федоровну рабыней Распутина. На этом сильном чувстве и основывалась непонятная обществу, сказочная власть этого человека над царской семьей. В дневниках Николая II регулярно появляются записи о Григории: «Снова собрались всемером с нашим Другом…», «И все бы слушать и слушать его без конца…», «Сидел с нами Григорий…», «Всякое от него слово для меня радость, при нем оживаю душой…»

Как и все люди из окружения Царя, Распутин стремился сохранить как можно дольше свое влияние. Он легко подчинил себе фрейлину Вырубову А. А., близкую подругу Царицы. Подруги любили петь дуэтом: Аликс — контральто, Ани — сопрано. Параллельно вокальному дуэту рядом возник дуэт политический — Распутин и Вырубова. Этой паре Царица доверяла абсолютно. А так как Николай II любил и уважал свою Аликс и охотно подчинялся ей, то вскоре пара Распутин-Вырубова стала серьезным фактором жизни двора и государства. Переход Распутина от чисто семейных дел Романовых к государственным произошел уже к 1908 г. Расцвет влияния Григория Ефимовича, имевшего скромную должность лампадника, приходится на военные годы. Он провел назначение на пост военного министра Сухомлинова В. А. (1909 1915 гг.), а затем добился снятия с этого поста честного и дельного Поливанова А. А. (прослужил с 13.06.1915 г. по 13.13.1916 г.), инспирировал назначение на пост министра внутренних дел Хвостова А. Н. в 1915 г., а затем «передал» эту должность Протопопову А. Д. (сентябрь 1916 г. февраль 1917 г.). По рекомендации Распутина были назначены председателями Совета министров Горемыкин И. Л. (январь 1914 г. — январь 1916 г.), Штюрмер Б. В. (январь — ноябрь 1916 г.) и Голицын Н. Д. (декабрь 1916 г. — февраль 1917 г.). Ставленниками Распутина на министерских и иных ответственных постах являлись Щегловитов И. Г., Кассо Л. А., Тизенгаузен Г. Ю., Рухлов С. В., Барк П. Г., Татищев И. Л., Воейков В. Н., Риттих А. А., Добровольский Н. А., Белецкий С. П. и другие.

Всего в годы войны им было назначено и смещено около 20 министров и несколько председателей Совета министров. Назначения на более мелкие должности проходили по запискам Распутина, написанным корявым, ядреным языком и передаваемым нужным людям Манасевичем-Мануйловым или кн. Андронниковым. Оба были темными личностями и жуликами. Про первого из них посол Франции М. Палеолог писал: «…и шпион, и сыщик, и пройдоха, и жулик, и шулер, и подделыватель, и развратник — странная смесь Панурга, Жиль Блаза, Казановы, Роберто Макэра и Видока». Вот стиль записок Распутина. Горемыкину И. Л.: «Дорогой старче божей выслушай ево он пусть твому совету и мудрости поклонитца роспутин». Министру иностранных дел Сазонову С. Д.: «Слушай министер я послал к тебе одну бабу бог знает что ты ей наговорил оставь это устрой тогда все будет хорошо если нет намну тебе бока расскажу любящему и ты полетишь роспутин» («любящий» — это царь. — А. К.). Хлопочущему о должности: «Доспел тебе губернатором распутин». Таких записок Григорий Ефимович отправлял до 150 штук в месяц. По запискам Распутина за считанные часы люди получали ордена, чины, помилования, субсидии и концессии. Язык общения его с аристократами был крайне непристойным, ругательским и наглым. Разговаривая же с простыми людьми, он не употреблял бранных слов. Людей, которых Распутин продвигал, он обязывал лишь в личной преданности ему самому и Царю. Сам же ценил их невысоко и о некоторых отзывался с презрением. Так о премьер-министре Штюрмере своему окружению Распутин говорил так: «С горя я этого немца поставил. Не по душе он мне. Больно плутоват. Одним хорош, что от меня не уйдет. Я ему так и сказал: правь, да так, чтобы мои глаза видели не только то, что делаешь, но и то, над чем думаешь». «Старикашка» Штюрмер платил ему за покровительство услужливостью, граничащей с раболепием.

Распутин помогал всем своим просителям независимо от чина и звания. Очень скоро в просителях оказались видные евреи, выступающие за гражданские права своих единоверцев. Эти встречи устраивал «назначенный Царем» секретарь старца, купец первой гильдии и царский ювелир Симанович А. С. Его воспоминания о Распутине интересны и объективны (247). Вообще-то, евреи обращались к Симановичу. Во-первых, потому что Симанович благодаря своей ловкости бывал «в таких местах, где еще не ступала нога еврея», т. е. в апартаментах Александры Федоровны, где и оказывал выгодные ей ювелирные услуги. Во-вторых, потому что Симанович был не только секретарем, но и ментором, управляющим и защитником интересов старца, к советам которого Распутин внимательно прислушивался. Здоровый человеческий рассудок Распутина постепенно победил его природный антисемитизм, и после некоторых колебаний и благодаря Симановичу он стал другом и покровителем евреев (186).

Покровительство включало прежде всего помощь в учебе, когда нужно было преодолеть процентную норму, и право на жительство за пределами черты оседлости евреев, в частности в Петербурге. В первом случае отправлялась записка: «Милый, дорогой министр, мама (т. е. царица. — А. К.) желает, чтоб эти еврейские ученики учились на своей родине и чтобы им не приходилось ехать заграницу, где они становятся революционерами. Они должны остаться дома. Григорий». В основном же философия Распутина в еврейском вопросе сводилась к простому мужицкому резону: «Поступайте, как поступали ваши отцы, которые умели заключать финансовые сделки даже с царями. Что стало с вами! Вы уже теперь не поступаете, как поступали ваши деды. Еврейский вопрос должен быть решен при помощи подкупа или хитрости. Что касается меня, то будьте совершенно спокойны. Я окажу вам всякую помощь».