Происходило усиление разных форм национализма. Во-первых, национализма, направленного на освобождение от требований иностранного рынка. Во-вторых, национализма, направленного против нерусских народов Империи. Это могло дать в послереволюционных условиях кратковременный успех, но, учитывая многоплеменность России, являлось, в конечном итоге, миной замедленного действия. Интенсивная и насильственная русификация Польши, Финляндии, Украины, Крыма, Нижней Волги, колонизация Средней Азии вызывали напряженность и сопротивление национальных элит. Столыпин восстановил против себя и царского режима все национальные меньшинства. История знает примеры того, когда слабые в культурном отношении этносы «переваривались» сильными этносами. Но всегда это был длительный исторический процесс, растянутый на столетия. На какой успех мог рассчитывать Столыпин, например, в Польше, с народом, обладающим древней культурой? В итоге часть поляков под руководством Дмовского, используя панславянские тенденции правительства, стала добиваться большей автономии для Польши, а другая часть под руководством Пилсудского потребовала полной независимости. Украинские националисты, преследуемые властями, нашли себе убежище в Галиции, входящей в состав Австро-Венгрии. Австро-Венгрия всегда охотно покровительствовала им, желая навредить России в отместку за ее поддержку антиавстрийских настроений славянских народов Богемии и Сербии. Финский сейм дважды распускался Столыпиным, и к 1914 г. в Финляндии повсеместно распространилась неприязнь к «русским оккупантам». Мусульманская интеллигенция татарского происхождения, проживающая в Крыму и на Нижней Волге, стала требовать суверенизации и признания ее равенства с русской. То есть эффект от политики жесткой русификации оказался отрицательным.

У правительства Столыпина и последующих за ним не оказалось никакой социальной политики в отношении рабочих. Рабочие волнения и забастовки возобновились в стране с новой силой после расстрела рабочих компании «Лена Голдфилдс» 4 апреля 1912 г. В тот день войска расстреляли 270 человек. «Так было, и так будет впредь», — ответил Думе по поводу ленских событий министр внутренних дел Макаров. 1 мая 1912 г. в России бастовало несколько сотен тысяч человек. В первом квартале 1914 г. бастовало уже 1,5 млн. рабочих. Лидеры социал-демократов и эсеров — Ленин, Мартов, Троцкий, Плеханов, Чернов и др. — пребывали за границей. Их партии находились в упадке. Меньшевики, поразмыслив над ситуацией, пришли к выводу, что Россия не созрела для социальной революции и следует предоставить инициативу буржуазии. Главное — не мешать ей, когда она будет свергать монархию. Большевики занялись разработкой новой стратегии, приведшей, как показала история, к успеху. Они делали ставку на рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой, которые под руководством профессиональных революционеров и осуществят мировую революцию. И те, и другие жили в фантастическом, наднациональном мире со своими иерархией, кодексом чести, судами, авторитетами, ренегатами. Будущее, казалось, оставляло мало надежд для воплощения светлых замыслов по переустройству мира. Битва была проиграна, и лишь тоненький ручеек партийных газет, издаваемых заграницей скорее из принципа, чем из потребности дня, продолжал переправляться в Россию по цепочке преданных революции людей. Время тянулось медленно, заполняясь редкими съездами и партийными склоками.

Обе столицы Империи жили насыщенной интеллектуальной и художественной жизнью. Обещанный марксистами последний час «буржуазной цивилизации» откладывался. Семеро блестящих философов, прошедших через марксизм, Бердяев Н., Булгаков С., Изгоев А., Струве П., Франк С., Кистяковский Б., Гершензон М. — выпустили сборник «Вехи», вызвавший бурные дискуссии в среде интеллигенции. Сборник упрекал интеллигенцию во «внутреннем рабстве» и безответственности, при котором она, т. е. интеллигенция, во всех бедах обвиняет правительство, не неся никакой вины за эти беды. Беды касаются интеллигенции лишь постольку, поскольку она бунтует против правительства, оставляя обществу две возможности — деспотизм или диктатуру толпы. «Любовь к уравнительной справедливости, — писал Бердяев, — к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине». В этой великолепной семерке русских философов были два ученых еврейского происхождения — Франк и Гершензон.

Русское искусство, основанное на принципах классического реализма, в предвоенные годы претерпевает интеллектуальный и эстетический взрыв. Здесь причудливая смесь новаторских идей в области балета, живописи, поэзии, когда молодые гении требуют немедленного признания и для того дают своим музам громкие названия, причисляя себя то к символистам, то к акмеистам, то к футуристам. В историю вошли: Дягилев С., Стравинский И., Рахманинов С., Скрябин А., Станиславский К., Мейерхольд В., Кандинский В., Шагал М., Малевич К., Белый А., Гумилев Н., Бальмонт К., Северянин И., Блок А. Атмосфера вызова прошлому демонстрируется в манифесте молодых нахалов — Бурлюка Д., Крученых А., Хлебникова В. и Маяковского В., опубликованном в 1912 г. в Москве: «Прошлое тесно. Академия и Пушкин непонятнее иероглифов. Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и пр. и пр. с парохода современности… Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузьминым, Буниным и пр. и пр. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным. С высоты небоскребов мы взираем на их ничтожество!..»

В предвоенные годы русская наука сделала заметные успехи в механике, физике, математике, физиологии, психиатрии, изучении Арктики, добиваясь или добившись мирового признания. На эти годы приходится расцвет или начало научной деятельности ученых, имена которых являются гордостью России и СССР. Это — Жуковский Н. Е., Крылов А. Н., Циолковский К. Э., Чаплыгин С. А., Рождественский Д. С., Иоффе А. Ф., Лейбензон Л. С., Павлов И. П., Бехтерев В. М., Седов Г. Я.

1 сентября 1911 г. Россия еще раз вздрогнула от террористического акта. Во время второго антракта «Сказки о царе Салтане» в Киевской опере был смертельно ранен Столыпин П. А. Его убийца — Богров Д. Г., помощник присяжного поверенного, пришедший на спектакль по билету, выданному ему лично начальником Киевской охранки подполковником Кулябко Н. Н. Богров, прекративший сотрудничество с охранным отделением, считал, что таким образом он реабилитирует себя перед анархистами, с которыми когда-то был связан (208). Это было своего рода самсоново решение: «погибнуть вместе с филистимлянами». В эти дни в Киеве подготавливался еврейский погром и следователи добивались от Богрова признания в том, что первоначальным объектом покушения должен был быть Николай II. На следствии и во время казни Богров держался мужественно и был повешен дважды, т. к. первый раз оборвалась веревка. «Исторический вестник» за октябрь 1911 г. писал, что убийцей Столыпина П. А. был еврей Богров Дмитрий Григорьевич. Ферри отрицает еврейство Богрова (275). Новый премьер-министр Коковцев В. Н. снял с маневров и ввел в Киев два казачьих полка для предотвращения беспорядков, т. к. «недопустимая вещь, чтобы погром произошел в том городе, где находился император и его семья».

Выстрел в Киевской опере был последним перед войной выстрелом в политическую мишень. Следующий выстрел прозвучал уже в Сараево, у Латинского моста, 29 июня 1914 г. Тогда сербский студент Гаврила Принцип двумя пулями хладнокровно застрелил проезжавшую в открытом автомобиле чету Габсбургов — эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу Софи фон Гогенберг. Это «принципиальное» убийство наследника престола Австро-Венгрии в отместку, якобы, за аннексию Веной в 1908 г. Боснии и Герцоговины явилось спусковым механизмом Первой мировой войны. Россия в эти годы претендовала на проливы и активно поддерживала сербского короля Петра I Карагеоргиевича, жаждущего объединить балканских славян. Объединение произошло в 1912 г. между Болгарией и Сербией, заключившими военный союз против Турции и Австро-Венгрии. К союзу присоединились Черногория и Греция. Объединенным силам славян и греков удалось разгромить ненавистную Турцию, но через год в 1913 г. союзники рассорились и напали втроем на Болгарию. Русская дипломатия — в лице министра иностранных дел Сазонова С. Д. — пыталась склеить Балканский союз для отпора Австро-Венгрии, войска которой были отмобилизованы и готовы к броску на юг и восток. Здесь возникли два военных блока — Тройственное согласие (Антанта), объединяющее Россию, Францию и Англию, и Тройственный союз, объединяющий Австро-Венгрию, Германию и Италию, с тяготеющей к ним Турцией.